Убийство по Шекспиру

— Заправляет всем директор, все ниточки к марионеткам у нее в руках. Клички: Эпоха, Мессалина, Кощей Бессмертный. (Оксана расхохоталась.) Я тоже смеялся сначала, а ты вдумайся: эпоха породила Мессалину, которая бессмертна.

— Степа, у тебя прекрасное ассоциативное мышление, книги пиши.

— Слушай дальше, — расцвел от похвалы Степан. — Директор обезглавила театр…

— Так она топором умеет орудовать? — пошутила Оксана.

— Не перебивай, разобраться в сумбурных рассказах было не так-то просто…

— Молчу, молчу, молчу.

— На чем я?.. А, да. Директриса убрала режиссеров, художников, всех тех, кто непосредственно участвует в работе. На постановки спектаклей приглашает специалистов со стороны, а поскольку платит именно она, то она же и музыку заказывает. Грубо говоря, режиссеры выполняют все ее пожелания. Приказы-то она подписывает.

— То есть она назначает на роли? — уточнила Оксана. — Тогда логичнее было бы отравить ее.

— За спектакли актеры получают дополнительную оплату, отсюда пошла возня между ними. Чем больше роль, тем больше получаешь…

— Но это же справедливо.

— Согласен. Но, чтобы много играть, нужно иметь…

— Талант, — фыркнула Оксана. — Да это же элементарно: без таланта нечего делать на сцене, и вообще в искусстве.

— Совсем не обязательно, — возразил Степа, вызвав этим неподдельное изумление Волгиной. Они подъехали к его дому, остановились. — Нужно иметь благосклонную поддержку директора, так как только она решает, кому быть, а кому не быть. Началась конкуренция. То есть, чтобы добиться расположения директора, следовало принять все ее правила игры. Кого она невзлюбила — того не любить, кого она хочет убрать — помочь ей в этом. Одновременно представилась возможность избавиться от соперников. А поскольку оклады соперников решено было поделить между фаворитами, то и думать нечего, что последовало.

— В таком случае отравитель должен быть сильно обижен, — подхватила Оксана.

— Не торопись, — остановил ее Степа. — Ты же сама знаешь, поспешность уводит в сторону. Дело в том, что Ушаковы — две отдельные песни. А Овчаренко, пережившая покушение, никаким боком к ним не присоединяется, она враждовала с ними.

— Но Ушаковы супруги…

— На момент убийства они жили врозь, он ушел к другой, так что вряд ли они сохранили дружеские отношения. Мало того, Ушаковы не являлись фаворитами директора, испытали на себе гонения. Логика подсказывает, что, скорее, кто-то из Ушаковых должен был устранить обидчиков. А устранили их!

— Подожди, дай переварить. Из твоих слов я поняла, что у всех троих если и есть враги, то это разные люди?

— Так считает Гурьева.

— У нас же не один труп — три! — резонно возразила Волгина. — А способ убийства одинаков. Следовательно, рука одна. Таким образом, все равно что-то объединяет троих.

— Помнишь, я говорил тебе про типа под кодовым названием «альфонс». Это Юлиан Швец.

— Швец, Швец… — припоминала Оксана. — Это такой маленький, плюгавенький?

— Этот плюгавенький в тесном тандеме с директором, еще его прозвали серым кардиналом. Для Швеца представлял опасность Ушаков, так как на него давно положила глаз директриса…

— Ой, батюшки, — прыснула Волгина. — В ее-то годы обхаживать молодых мужиков! Значит, Швец с ней амурничает, а она Ушакова охмуряла? Вот так старушка!

— Гурьева вполне оправданно считает, что Швец мог отравить Ушакова из боязни потерять влияние на директрису. Сцена как нельзя лучше подходит для осуществления плана, а жена Ушакова, так сказать, влипла заодно с мужем — они выпили яд из одного сосуда. Но! В театре на этот момент находился еще один человек, не занятый в спектакле, — Сюкина Люся, которая не ладила с Ушаковой.

— Считаешь, кто-то из этих двоих отравил?

— Я пока излагаю голые факты, не больше. Любопытно, что и Овчаренко, и Гурьева, и Марина Дмитриевна в один голос плохо отзывались о Юлиане и о директрисе. Я так понял, Швец вертит Эрой Лукьяновной. Говорят, находясь на службе в войсках МВД, он убил зэка при попытке к бегству, которого сам же отправил за водкой.

— А это уже очень интересно, — задумалась Волгина.

— Угу. Он за это медаль получил и двухнедельный отпуск…

— Да какая разница, Степан, что он там получил. Он — убил. Убивший один раз, тем более получив за это награду, а не наказание, уже имеет склонность к преступлениям.

— Гурьева тоже так думает. А теперь, если отодвинуть на второй план обслуживающий персонал, то остается двенадцать актеров, присутствовавших в театре во время спектакля.

— Минус три актера, которые погибли, — поправила Волгина. — Я уже подсчитала.

— Итого девять, — согласился Степа. — Прибавить сюда директрису, исключать бессмертную Мессалину нельзя, хоть ее и не было в театре во время спектакля.

Волгина спросила Степана:

— Овчаренко Клавдию ты исключил из отравителей?

— Ее, пожалуй, можно вычеркнуть. Тогда остается девять человек.