Убийство под аккомпанемент. Маэстро, вы – убийца!

– Да, сэр. Я вот давеча как раз говорила мистеру Фоксу, сэр. Это… Ну в общем, этот Гарсия, сэр… Он все время меня лапал. Ух! Ну, наверное, мистер Фокс, он вам сказал, сэр. Я уже жаловалась мисс Трой, сэр. Я сначала спросила миссис Хипкин, как мне быть, а она мне говорит: «Ступай, мол, к мисс Трой». Ну, я, значит, и пошла. После этого все прекратилось, сэр, но, сказать по правде, я изрядно струхнула, когда несла ему ужин в пятницу.

– Но ведь самого Гарсию вы, кажется, тогда не видели?

– Да, сэр. Он только окликнул из-за ширмы: «Это ты, моя садисточка?» Представляете, какой нахал – а все из-за того, что он упорно называет меня Сади вместо Сэйди. Мистер Хипкин говорит, что это неправильно, а мистер Хипкин, он знает; он очень образованный мужчина, мистер Хипкин.

– Да, на редкость, – серьезно кивнул Аллейн.

– Ну вот, я тогда говорю: «Ваш ужин, мистер Гарсия». А он отвечает: «Во, блин, – извините, сэр, – стрескай его сама». «Что?» – переспросила я, не веря своим ушам. А он отвечает: «Оставь его там и проваливай». Я оставила поднос и ушла, а сама потом сказала мистеру Хипкину: «Что-то странное творится в нашей студии».

– Почему вы так подумали?

– Ну, во-первых, этот Гарсия, он так не хотел, чтобы я зашла, а потом еще этот запах и все остальное…

– Вы заметили необычный запах?

– Да, сэр.

– Он вам что-нибудь напомнил?

– Да, сэр, – как забавно, что вы это спросили. Дело в том, что, едва учуяв его, я сказала себе: «Во потеха, точно так же пахнет порой по утрам комната мистера Мармслея».

– Вы имеете в виду мистера Малмсли?

– Да, сэр. Горьковатый такой запах и приторный, но с примесью какой-то кислятины.

– На виски, случайно, не похоже?

Сэйди коротко хохотнула:

– Ну нет, сэр. Виски я учуяла только на следующее утро.

– Ах вот как! – Фокс изогнул брови. – А мне вы что-то про виски не говорили, юная леди.

– Разве я не сказала, мистер Фокс? Запамятовала, стало быть. Да и потом, какая разница? С тех пор как в студии поселился мистер Гарсия, там по утрам часто пахнет виски.

– А этот странный запах вы прежде не замечали? – осведомился Аллейн.

– В студии – нет, сэр. Только в комнате мистера Мармслея.

– Вы убирали постель мистера Гарсии в студии в субботу утром?

Сэйди порозовела.

– Нет, сэр, не убирала. Я только открыла окно, чтобы проветрить комнату. Мистер Гарсия ведь убирает свою постель сам. Когда я уходила, мне показалось, что у него довольно чисто.

– Но вещей мистера Гарсии и глиняной модели в студии уже не было?

– Этой странной штуковины-то? Не-е, не было, сэр.

– Хорошо. Пожалуй, у меня все.

– Я могу идти, сэр?

– Да, Сэйди, ступайте. Позже я попрошу вас подписать протокол. Там будет записано только то, о чем мы с вами говорили. Хорошо?

– Конечно, сэр.

– Спокойной ночи, – улыбнулся Аллейн. – Спасибо.

– Спокойной ночи, сэр.

Фокс, по-отечески улыбаясь, проводил горничную к двери.

– Что ж, Фокс, – произнес Аллейн, когда Сэйди скрылась за дверью, – продолжим наши игры. Позовите мистера Фрэнсиса Ормерина. Как, кстати, поживает ваш французский?

– Я закончил радиоуроки и теперь прохожу начальный курс разговорной речи. Но читаю уже с легкостью. Боб Томпсон привез мне из Парижа пару детективчиков. Поставил, правда, условие, что самые интересные места я ему переведу. Вы же знаете Боба, сэр, – ему бы ростовщиком быть.

– Ах, шалуны, – улыбнулся Аллейн. – Я-то думал, в Ярде преступников ловят, а вы, оказывается, легкомысленные книжки штудируете.

– Да, причем такие, что не оторвешься, – самокритично признал Фокс.

– Хорошо, старина, узнайте там заодно, как себя чувствует наша драгоценная мисс Сиклифф. – Фокс вышел, а Аллейн пояснил Найджелу: – Какие-то хилые пошли художники. Гарсии стало плохо при виде изуродованного портрета, Соню тошнило по утрам, а Сиклифф, если не ошибаюсь, и сейчас выворачивает наизнанку.

– Я начинаю кое-что понимать, – похвастался Найджел, листая записную книжку. – У вас, похоже, почти не осталось сомнений, что убийство натурщицы подстроил Гарсия?

– Откровенно говоря, такая мысль закрадывалась мне в голову. Хотя биться об заклад я бы не стал. Если верить показаниям мисс Трой и Уотта Хэчетта, ловушку подстроили в промежуток от трех часов пятницы до полудня субботы. Лично я склонен верить их словам. Тогда выбор у нас невелик – либо Гарсия, либо Малмсли.

– Но еще…

– Что?

– Впрочем, если вы ей верите, это уже не имеет значения, – неловко пробормотал Найджел.

Аллейн ответил не сразу, а Найджел почему-то заметил, что боится взглянуть инспектору в лицо. Для отвода глаз он пошуршал страницами и тут услышал напряженный голос Аллейна:

– Я сказал только, что склонен верить их показаниям. Это не означает, что я голословно принимаю их на веру.

Фокс привел Фрэнсиса Ормерина, и завязалась уже привычная процедура. В пятницу вечером Ормерин посетил выставку, а уик-энд провел в обществе знакомых французов в Хэмпстеде. Оба вечера они сидели вместе до двух часов ночи, а днем вообще не расставались.

– Насколько я знаю, в автобусе на обратном пути из Лондона натурщица сидела рядом с вами? – уточнил Аллейн.

– Да, это так. Она любила, чтобы рядом с ней всегда находился воздыхатель.