Убийство Президента Кеннеди

Говоря иными словами, Ярборо был встревожен. Каждый опрос населения, который проводился этой осенью, показывал, однако, что его популярность среди избирателей штата на пять или десять пунктов выше, чем у Коннэли или у Кеннеди — Джонсона. Он понимал толк в вопросах земледелия и скотоводства, а занятая в сельском хозяйстве часть населения Техаса это ценила. Он мог быть спокоен, что устоит перед угрожавшей ему в Остине расправой. Единственное, что его действительно беспокоило, так это президент, с судьбой которого он связал свою судьбу. Ныне сенатор испытывал сильнейшие сомнения насчет партийной лояльности губернатора. Он подозревал, что во время избирательной кампании Коннэли ограничится оказанием Кеннеди чисто символической поддержки. Ярборо сказал Маку Килдафу и конгрессменам Джо Кил-гору, Джону Янгу, Тайгеру Тигу и Генри Гонзалесу, что даже если они сделают все возможное, результат все равно будет неопределенным. Он обратил их внимание на то, как голосуют мексиканцы. Мексиканцы — народ неустойчивый (Гонзалес выразил кивком свое согласие с этим), а если он гам и Коннэли будут проходить по одному и тому же списку, то это будет означать, что им предлагают купить весьма разнородный товар в одном мешке. Одни не будут голосовать вообще, другие будут голосовать либо за одного, либо за другого.

Джим Матиас, репортер из пресс-группы при Белом домр, вернулся к вопросу о приеме в Остине.

— Как вы к этому относитесь? — спросил он.

— Я получил от друзей много писем и звонков по телефону. Они спрашивают, почему мы с миссис Ярборо не приглашены в резиденцию, — сказал сенатор.

Маттиас поставил вопрос более резко:

— Каково получать пощечину? Уязвленный Ярборо резко бросил в ответ:

— Ну, для меня это вовсе не сюрприз. Губернатор Коннэли столь мало сведущ в вопросах администрации, что от него вряд ли можно ожидать чего-либо другого.

Репортер записал это. Вендетта была теперь зафиксирована на бумаге Поело приземления президентского самолета заявление это должно было стать достоянием корреспондентов, находящихся в специальном самолете для представителей прессы.

Таким образом, не прошло и часа, как самолет покинул Вашингтон, а уже начался разлад. Гонзалес, хотя и менее откровенный, чем Ярборо, был тем не менее явно расстроен. Он рассказал Тигу о своих заботах. Вот они летят сейчас в Сан-Антонио, его родной город, а Коннэли сманеврировал так, что вся поездка туда не должна будет носить политического характера. Даже имеющиеся возможности, связанные с официальными церемониями, и то не будут должным образом использованы. Кортеж пройдет на расстоянии всего одного квартала от Аламо, но там не предусмотрено никакой церемонии по возложению венка президентом. Встает также вопрос о средней школе имени Джона Ф. Кеннеди. По настоянию Гонзалеса новая школа в районе Эджвуд в Сан-Антонио была названа именем главы правительства. Она находится на расстоянии всего лишь двух кварталов к северу от аэропорта Келли Филд, Торжественное открытие ее заняло бы не более пяти минут. Однако О’Доннел и О’Брайен сказали Гонзалесу, что эти пять минут взять неоткуда — Гонзалес только что изучил программу поездки. Они должны провести два часа в Сан-Антонио и три часа в Далласе — в стане врага. На чьей же все-таки они стороне?

Тиг пробормотал что-то в утешение. В этот момент большая дверь раскрылась и в салоп вошел президент, раскуривая длинную тонкую сигару.

— Поздравляю вас с пресс-конференцией, господин президент, — сказал конгрессмен Джо Килгор. — Вы здорово разделались с Голдуотером.

Гонзалес взял последний номер «Ньюсуик» и, открыв его на последней странице, передал президенту.

— Вы это видели? — спросил он.

На президента смотрело сливовидное лицо журналиста Рэймонда Моли. Под заголовком «Можно ли развенчать образ?» Моли призывал жителей штата Аризона проявить твердость и «выдвинуть настоящую альтернативу тому, что предлагает нам в настоящее время правительство Кеннеди».

Президент громко рассмеялся.

— В глазах Моли Барри не может ошибаться, — усмехнулся он.

Действительно, шумиха вокруг Барри Голдуотера создавала весьма занятную ситуацию на внутриполитическом фронте. Представители правой прессы настаивали на том, чтобы Голдуотер продолжал стрелять из своих пушек XVIII века, чего хотел сам Голдуотер и чего хотел и Кеннеди. Он вновь прочитал статью Моли, свернул журнал в трубку и, похлопав ею по колену, сказал:

— Это здорово!

Наблюдая за сменой его настроения, Гонзалес сказал:

— Господин президент, мне кажется, неправильно предоставлять Брюсу Элджеру столько же времени, сколько и мне. Лицо Кеннеди приняло озадаченный вид, и Лэрри О’Брайен поспешил ему на помощь. Поскольку он отвечал за связь с представителями законодательных органов, он хотел быть в курсе дела, когда высказывался какой-либо конгрессмен.

Гонзалес объяснил, что, согласно маршруту, президент должен был находиться в городе Элджера Далласе на час дольше, чем в Сан-Антонио.

— Господин президент, у нас единственная школа в стране, носящая ваше имя. Даже в Бостоне этого нет. Вам бы следовало туда заехать.