Убийство в декорациях Чехова

– Она в романтическом настроении вышла из гримерки и упорхнула на сцену. Мы вернулись в туалет, потом спустя время вышли и, обогнув сцену, чуть не столкнулись с охранником. Убегая, Платон Васильевич потащил меня на лестницу и оттуда – на чердак.

– На чердаке мы встретили их, – заключил Строков.

Митрошников помолчал, потом уточнил:

– Их – это значит Мезенцева и кого-то еще?

Мезенцев обеспокоенно заерзал на стуле:

– Позвольте я сам расскажу!

– Что ж до сих пор не рассказали? – поинтересовался следователь.

– Оставьте свои издевки. На чердаке я был вместе с Колесниченко.

– Ага… Вот оно что.

– Тамара в то время была замужем за директором театра. Надеюсь, вы понимаете, чем это грозило мне.

– Я правильно понимаю? – спросил Митрошников. – Истинной причиной сокрытия информации была не забота о репутации замужней женщины, а страх за свою артистическую?

– Можно сказать и так, – ответил Мезенцев.

– Интересная складывается картина… В театре ночью полно народа, а охранник – ни сном ни духом.

– Всю ночь мы вчетвером провели на чердаке, – заметила Петрушанская. – Утром, когда набежал народ, мы спустились, и никто ничего не заметил.

– Но вы-то, Зинаида Ларионовна, почему молчали?

– Я была замужем, Платон Васильевич – женат. Когда выяснилось, что Снегина мертва, мы договорились молчать. Никто из нас четверых не захотел быть замешанным в эту историю.

Мезенцев с упреком поглядел на Веру Петровну:

– Не знал, что тебе с первого дня все было известно. Ты как дурака, обвела меня вокруг пальца.

– А ты и был дураком. Поэтому я вернулась к Магиту.

– Я бы попросил! – урезонил их следователь. – Итак, каковым будет резюме нашей встречи?

– Срок давности истек, и нас не привлекут к ответственности за сокрытие информации. Целью нашего заявления является лишь то, чтобы эта история не была искажена и не имела других интерпретаций, – сказала Петрушанская.

– О! Как мудрено, – заметил следователь. – Хотите скажу то же самое, но только по-человечески? Вы услышали о предстоящем аресте Колесниченко и побоялись, что та даст на вас показания. Решили упредить? Но должен заметить, один из вас оказался намного проворнее остальных.

Все взгляды устремились на Мезенцева, и только Магит сказал:

– Именно поэтому сегодня мы собрались впятером. Так сказать, чтобы избежать разночтений и наконец поставить точку.

– Предположим, поставили, – согласился Митрошников. – Конечно, после стольких лет дело Снегиной вряд ли возобновят. Но возможно, вам всем придется дать официальные показания.

Тем временем в комнату заглянул офицер юстиции:

– Товарищ следователь, Васильев привез Костюкову.

– Отведите ее в кабинет директора, приставьте человека и не спускайте с нее глаз! Я скоро приду снимать показания, – сказал следователь и поинтересовался: – Что с Колесниченко?

– Пока не нашли.

– А Сироткина?

– Она у себя дома.

– Скажи ребятам, пусть привезут сюда.

Глава 31

Один неверный шаг

– Вы понимаете всю серьезность вашего заявления? – поинтересовался Митрошников.

Костюкова чуть заметно кивнула:

– Да, понимаю…

– И вы утверждаете, что вам звонила Тамара Колесниченко?

– Я в этом уверена.

– Почему не сказали раньше? Чего ждали?

– Мне казалось… Я не была уверена.

– Теперь-то что изменилось?

– Мне стало страшно.

– Ну хорошо… – Следователь достал телефон и включил аудиозапись звонка на радио: – Послушайте, может быть, этот голос покажется вам знакомым.

Костюкова категорично помотала головой:

– Я никогда не слышала этого голоса.

– Предположим, вам звонила Колесниченко, – снова заговорил Митрошников. – Она представилась? Назвала свое имя?

– Нет, этого не было.

– Но вы все равно узнали ее?

– Узнала по голосу.

– Готовы подписать показания?

– Да, готова.

Митрошников взглянул на часы и покачал головой:

– Сегодня нужно успеть. Будем оформлять.

Костюкова робко спросила:

– Можно выйти?

– Зачем? – не понял следователь.

– Мне очень нужно…

Он взялся за телефон.

– Придется подождать. Наш сотрудник проводит вас в туалет. Одну до подписания показаний вас отпустить не могу.

В дверь постучали, и в директорский кабинет заглянул Магит.

– Чего вам? – спросил Митрошников.

– На шесть вечера назначена репетиция…

– Я здесь при чем?

– Можем начинать?

– Репетируйте. Мне все равно.

– А как насчет Лионеллы Баландовской? Могу ее привлекать?

– Можете. Только предупредите, после репетиции пусть не уходит.

– Передам. Непременно передам, – заверил Виктор Харитонович и закрыл за собой дверь.

* * *

Вечерняя репетиция не клеилась, Магит выходил из себя, то и дело взбегал на сцену и безнадежно выкрикивал:

– Пожалуйста, соберитесь!

Актеры никак не реагировали. Большинство из них, в том числе Лионелла, были совершенно выбиты из колеи.

– Еще раз! – Магит спустился в зрительный зал и сел за стол режиссера: – Со слов: «Александр, ради бога…»

Лионелла вымученно подала свою фразу:

– Александр, ради бога, объяснись с ним… Умоляю.

Кондрюков, игравший ее мужа, сказал:

– Хорошо, я объяснюсь с ним… Я ни в чем его не обвиняю, я не сержусь, но, согласитесь, поведение его, по меньшей мере, странно. Извольте, я пойду к нему.

– Уходит в среднюю дверь, – прочитала помреж в микрофон.