Убийство в кукольном доме

Мистер и миссис Ли поселились в Нью-Йорке, где Блеветт создал процветающую юридическую практику. Пусть он и упустил шанс инвестировать в «Кока-колу» на заре своей карьеры, но стал одним из первых юристов, которые догадались, что появление новых технологий, представленных братьями Райт, может привести к юридическим последствиям, о которых раньше не задумывались. Опираясь на имеющиеся прецеденты морского права, Блеветт стал пионером в области права авиационного.

После развода Фрэнсис уничтожила каждую фотографию с Блеветтом. Ни одного фото, на котором Фрэнсис и Блеветт запечатлены вместе, не существует.

Когда Соединенные Штаты вступили в Первую мировую войну в 1917 году, Фрэнсис заинтересовалась военно-морской базой Грейт-Лейкс — тренировочным центром военно-морских сил США неподалеку от Северного Чикаго. Во время войны там тренировались около 125 тысяч моряков. Фрэнсис принимала военных из Грейт-Лейкс в своем доме на Прейри-авеню. По вечерам в воскресенье моряков приглашали на ужин, во время которого можно было пообщаться и развлечься, а за музыку и общение отвечали артисты Чикагского оркестра.

Фрэнсис записывала подробные данные о каждом госте: дату его визита, описание внешности, обменивались ли они подарками или письмами, откуда он родом, его семейный статус и любимый напиток. Если моряк был любезным и благодарным гостем, то напротив его имени хозяйка ставила золотую звезду[92].

Двое ее любимцев, Чарльз Янг и Талмейдж Уилсон, были музыкантами из оркестра Джона Филипа Сузы. Когда США вступили в войну, Суза был известным композитором, ведущим сочинителем музыки для военных оркестров. В свои 62 года он должен был уйти в отставку по возрасту. Тем не менее Сузу назначили в морской резерв, и он руководил Военно-морским оркестром в Грейт-Лейкс. К этому времени он уже был богат и жертвовал свое жалование в Фонд помощи морякам и морским пехотинцам, оставляя себе один символический доллар в месяц.

Фрэнсис давала гостям конверты со своим адресом, чтобы они могли поддерживать с ней связь после отъезда. Многие мужчины писали письма и посылали фотографии. Те, кто оказывался достаточно учтив, чтобы написать письмо, получали в ответ посылки с печеньем. Одним из таких корреспондентов был Джордж Уайз, флотский музыкант из маленького городка в Канзасе, служивший на линкоре. «Дорогая мама Ли», — обращался Уайз к Фрэнсис в одном из писем и позже объяснял выбранное обращение: «Я надеюсь, вас не обидело мое приветствие. Вы были настолько добры ко мне, что я смотрю на вас как на мать»[93].

В марте 1918 года в светских разделах газет Чикаго объявили о необычном представлении в Чикагском институте искусств — «Театр на кончиках пальцев». В рекламе обещали показать танцы всех стран мира, цирковое представление, акробатические трюки и трюки с животными. «Это представление будет дано на сцене два на три фута с авансценой как минимум 19 дюймов высотой, — гласило объявление. — Только живые выступления, никаких манекенов»[94].

«Театр на кончиках пальцев» должен был давать представления две недели подряд, каждый день в три часа дня. Доходы от шоу предназначались французскому Фонду детей солдат, погибших на войне.

Всем было любопытно, как живые исполнители смогут уместиться на такой маленькой сцене. «Зал примет около 50 человек, и сцена будет такой маленькой, что остается только ломать голову, кем или чем будут разрекламированные живые исполнители, — писал колумнист Chicago Daily Tribune. — Мы можем лишь гадать, будут это карлики, дрессированные блохи или белые мыши».

Премьера «Театра на кончиках пальцев» состоялась днем 19 марта. Среди публики, разобравшей билеты, была Хэтти Пульман, жена железнодорожного магната Джорджа Пульмана, Грейс Мюррей Микер, жена генерального директора компании Armour — производителя фасованного мяса, Джон Джейкоб и Фрэнсис Глесснеры и многие другие представители чикагской элиты.

Сцена была установлена в проходе между двумя галереями Института искусств. Занавеска из черного муслина окружала авансцену, не позволяя публике угадать, что за занавесом. Бронзовые фигурки богини-охотницы и ее добычи стояли на декоративных стойках по бокам сцены. Когда представление началось, аудитория, к своему изумлению, обнаружила, что выступающими были «ловкие средние и указательные пальцы миссис Фрэнсис Глесснер Ли, которая и создала новое искусство», как писал репортер Chicago Herald[95].

Ли сшила костюмы и танцевальные наряды для своих пальцев с маленькими пуантами для кончиков пальцев и оборками вокруг костяшек. Каждый акт представления включал тщательно проработанные декорации. «Если ваша фантазия способна переходить границы (а ваша, конечно, способна), то на этой миниатюрной сцене можно увидеть самые полные панорамы и восхитительные танцы, которые только можно вообразить»[96].