Убийство в кукольном доме

Его приговорили к смерти. Маграт был свидетелем казни Ричесона 21 мая 1912 года. Если бы не настойчивость Лири, Ричесон запросто мог уйти от ответственности. «Изначально его не подозревали в обмане, — отмечал Маграт. — Только когда вскрытие показало, что состояние желудка указывает на отравление цианистым калием, начали рассматривать вариант смерти не по естественным причинам. Обнаруженная беременность выглядела убедительным мотивом для самоубийства. И только внимание и усердие судмедэксперта Лири, который занимался делом, привели к тому, что полиция продолжила расследование и Ричесон был осужден»[118].

Если бы в Бостоне действовала коронерская система и отсутствовали стандартизированные практики, такие как вскрытие, Ричесон, скорее всего, избежал бы наказания.

История повторилась год спустя: была обнаружена еще одна юная женщина, погибшая при подозрительных обстоятельствах. Марджори Пауэрс, 23-летняя стенографистка, была найдена лежащей лицом вниз в наполовину заполненной ванне в отеле Вест-Энда 15 ноября 1912 года. Полиция нашла в ванной стакан с джином, а вода была посыпана чем-то, напоминающим горчичный порошок[119].

Накануне Пауэрс въехала в отель со своим нанимателем, Альбертом Каммингсом, крупным дилером рынка Фанейл-холл. Они зарегистрировались в отеле под именами «О. П. Дэвис и его жена Линн». Каммингса видели выходящим из отеля незадолго до того, как было найдено тело Пауэрс. Полиция отправилась в Фанейл-холл и арестовала Каммингса в ожидании результатов вскрытия, проводимого Магратом.

Репортеры не замедлили описать смерть как очередное убийство. «Еще одна девушка в Бостоне стала жертвой мужчины. Параллели с делом Авис Линелл обнаружены в деле стенографистки, смерть которой расследуется», — утверждал заголовок одной из газет. «Полиция намекает на повторение трагедии Авис Линелл», — было написано в подзаголовке статьи в United Press.

Во время допроса в полиции Каммингс признался, что провел с Пауэрс около четырех часов, а затем отправился домой. На следующее утро, когда Пауэрс не вышла на работу, Каммингс позвонил в отель, и ему сообщили, что постоялицу не могут разбудить. Он пошел в отель, обнаружил ее мертвой и в панике ушел. Каммингс полностью отрицал свою вину в смерти Пауэрс. Полиция сообщила, что во время допроса он был на грани обморока.

Говоря с семьей Пауэрс, Маграт узнал, что ее здоровье было не из лучших. Девушка в последнее время страдала от обмороков, хотя в ее прежней медицинской истории не было ничего подобного. Вскрытие не показало никаких признаков насилия, ничего, намекавшего на удушение или отравление. Маграт обнаружил у Пауэрс острое расширение сердца. Ее смерть была совершенно естественной.

Каммингс не был виновен в смерти Пауэрс, хотя из-за стечения обстоятельств и оказался в компрометирующей ситуации. Полиция освободила его из-под ареста, и он отправился домой к жене. Обстоятельства их воссоединения не сохранились для потомков.

Это были два похожих дела. Одна смерть, чуть было не принятая за самоубийство, привела к тому, что человека отправили на электрический стул. Другая казалась крайне подозрительной, однако исследование Маграта не выявило никаких улик. Оба дела могли окончиться совершенно иначе. В другое время, в другом месте кого-то могли бы казнить за преступление, которого тот не совершал, а преступник избежал бы наказания. Научное исследование помогло в обоих случаях: невиновный был оправдан, а виновный осужден.

Не отличаясь хитростью или расчетливостью, Маграт делал свое дело и держал рот на замке. Его неспособность к компромиссам и неуклонная приверженность фактам, установленным научными методами, иногда осложняла жизнь окружающим. Неудивительно, что он нажил врагов. Полицейские не могли рассчитывать, что он всегда поддержит их версию. Юристы не могли добиться, чтобы он говорил в суде то, что от него хотели. Маграт не вступал ни в чью команду. Он сохранял лояльность лишь к покойным, которые оказывались на его столе.

У Маграта был ключевой союзник — Джозеф Пеллетье, прокурор округа Суффолк, избранный в 1906 году и сохранявший этот пост до 1922 года. Пеллетье полагался на мнение Маграта и доверял его показаниям, которые простыми словами доносил до присяжных.

Некоторые люди в бостонском политическом аппарате хотели бы заменить Маграта на криминалиста, более склонного учитывать их интересы. Первые семь лет на службе истекали в январе 1914 года, и когда срок подошел, Маграт стал мишенью целенаправленных атак на его работу и личность: кто-то пытался предотвратить его повторное назначение. Противники Джорджа надеялись протащить на пост своего подручного, чтобы полагаться на него в политических играх.