Убийство в кукольном доме

Баллистическая экспертиза не была убедительной, но ее хватило присяжным, чью предвзятость подогревало следствие, выставившее Сакко и Ванцетти нелояльными иностранцами с левыми убеждениями. К тому же подозреваемые совершили непоправимую ошибку, когда соврали полиции на первом допросе, полагая, что их задержали за их политические убеждения. Месяцами ранее Министерство юстиции США инициировало программу массовых арестов и депортации иностранцев, которых подозревали в коммунизме или сочувствии ему. Двух друзей Сакко и Ванцетти уже депортировали, и они думали, что станут следующими.

Их ложь полиции относительно политических убеждений вредила им на суде. Обвинители заявляли, что обман свидетельствует о «нечистой совести». Невинные люди, говорили они, не имеют причин лгать.

Сакко и Ванцетти признали виновными и приговорили к смерти. Спустя несколько лет апелляций их казнили в Чарльстонской государственной тюрьме 21 августа 1927 года. Маграт был свидетелем казни.

Следствие по делу Сакко и Ванцетти остается одним из самых спорных и подозрительных разбирательств ХХ века. Свидетельства по делу до сих пор оспаривают и обсуждают. Некоторые полагают, что они и правда были виновны. Другие считают, что казнь Сакко и Ванцетти — одна из худших ошибок американской уголовно-правовой системы.

Глава 5. Родственные души

В начале 1900-х годов Прейри-авеню стала приходить в упадок по мере того, как менялся облик соседних районов. Близость улицы к городскому транспортному и деловому центру, когда-то столь желанная для элиты Чикаго, стала больше отвечать коммерческим интересам. Роскошные особняки на Прейри-авеню и соседних улицах сносили один за другим, чтобы построить крупные коммерческие здания, многоквартирные дома и парковки. Богатые жители сбегали в более зеленые пригородные районы подальше от центра.

Около двух дюжин домов на Прейри-авеню отвели под меблированные комнаты, сдаваемые в аренду, в некоторых проживало до 45 человек. Особняк маршала Филда стал институтом Гэтлина — больницей, где лечили алкогольную и наркотическую зависимости. Прейри-авеню утратила свой эксклюзивный статус и наполнилась приезжими и обездоленными[136].

К 1920 году пожилые Глесснеры были единственными из первых жителей Прейри-авеню, которые остались в своем доме.

В то время Фрэнсис Глесснер Ли проводила большую часть времени в Бостоне и в «Рокс» и практически не бывала в том доме в Чикаго, который родители приобрели после ее брака с Блеветтом Ли. Дом продали в 1921 году.

Несколько лет, начав в 1920 или 1921 году, Ли управляла антикварной лавкой в Литлтоне вместе со своей старшей дочерью Фрэнсис, которой тогда было чуть за двадцать. Магазин под названием «Белая школа» находился в старом однокомнатном здании школы. Ли и Фрэнсис посещали дилеров и антикварные магазины Новой Англии, разъезжая по Нью-Гэмпширу, Вермонту и Бостону, добираясь даже до Нью-Йорка. Ли выросла в семье, увлекавшейся предметами ручной работы и качественной мебелью, так что у нее был наметанный глаз. Она подыскивала выгодные сделки или вещи, которые можно было почистить и продать с хорошей прибылью.

Ли вела подробные записки о своих конкурентах, составила список, в котором описала предложения, надежность и цены каждого дилера. Антикварные магазины на бостонской Чарльз-стрит, по словам Ли, были «очень сомнительными». Она записывала, если в магазине были «городские цены» (наценка), и отмечала, какие дилеры жульничали («придорожный грабитель» — так охарактеризовала она некоего Дж. Милкеса из Берлингтона). В записи о магазине староанглийского антиквариата в Нью-Йорке просто отмечено: «Подделки».

Когда мать и дочь находили хорошего дилера, надежного, с широким ассортиментом и разумными ценами, Ли подбирала для него кодовое слово, чтобы спокойно обсуждать бизнес в присутствии других дилеров и владельцев магазинов. И. Гуэрин из Пемброка был описан как «обычный; вероятно, честный» и получил кодовое имя «католик», новоанглийский антикварный магазин в Бостоне был зашифрован под названием «Кисть»[137]. «Белая школа» работала, пока в 1928 году Фрэнсис не вышла замуж за адвоката из Чикаго, предпринимателя и начинающего бизнесмена, Мариона Мартина.

В сентябре 1926 года дядя Ли Джордж Глесснер умер в возрасте 81 года. Он был последним братом Джона Джейкоба и работал в Warder, Bushnell, & Glessner, а затем в International Harvester. Бездетный миллионер оставил по завещанию 250 тысяч долларов в наличных и ценных бумагах своей единственной племяннице Фрэнсис Глесснер Ли. Это эквивалентно примерно трем с половиной миллионам долларов нашего времени.

Сын Ли, Джон, учился в Массачусетском технологическом институте и получил диплом магистра в области машиностроения в 1922 году. Он выбрал карьеру в авиационной промышленности и стал конструктором самолетов. В 1926 году Джон женился на однокурснице Перси Максим. Молодожены поселились на родине Перси, в Коннектикуте, где Джон работал в United Aircraft Corporation.