Убийство в Озерках

— Пока никак, — ответила Нина, — но я спрашиваю себя: что получится, если все-таки сделать на минуту такое предположение? Или оно в принципе невозможно?

— Боюсь, что невозможно, — сказала Миронова, которая вообще не понимала, для чего все это нужно.

— Подожди, — вмешалась Лёля и, обращаясь к Нине, спросила: — Что ты имеешь в виду?

— Мне кажется, — продолжала Нина, — что если все-таки предположить нечто подобное, получится, что кто-то отвез точно такие же украшения на дачу и он же написал эту записку, якобы от имени Люси. Ведь Юрганов Салтыкову не видел? Он думает, что она приезжала на дачу, но на самом деле мы же не знаем, была это она или другой человек?

— Вы имеете в виду кого-то конкретного? — спросила Миронова и как-то странно посмотрела на нее.

— Да нет, я просто пытаюсь…

— Слава Богу, — перебила ее Миронова, — а то я уж подумала…

— А вы… исключаете такую возможность? — спросила Нина и внимательно взглянула на нее.

— Что это сделал кто-то другой?

— Да.

— Исключаю.

— Почему?

— По очень простой причине: чтобы это сделать, надо было знать массу подробностей из Люсиной жизни, надо было где-то найти точно такие же драгоценности, как у нее, надо было устроить так, чтобы этого вашего знакомого — Юрганова, кажется? — не оказалось на даче в нужный момент и еще многое другое. И я совершенно не представляю, кто бы это мог быть: врагов у нее не было.

— Но ведь ее убили…

— Да, ее убили… из-за пары побрякушек, потому что, очевидно, очень хотели выпить, — и Миронова жестко посмотрела ей в глаза.

— То есть ты совершенно исключаешь, что это мог быть… Салтыков? — спросила Лёля.

— Что за бред! — возмутилась Елена Афанасьевна. — Для чего Салтыкову ее убивать? И вообще, я даже не хочу это обсуждать. Это абсурд. К тому же во время убийства он был дома.

— Да, мы знаем. Но ведь это подтверждается только данными каких-то автоответчиков, а его самого никто не видел?

— Что значит «каких-то»? Одного этого вполне достаточно… Подождите! — вскинулась Миронова. — Так вы все-таки подозреваете Салтыкова? Именно Салтыкова? Но почему? Какие у вас есть для этого основания?

— Да нет же, Лена, никаких оснований нет, и никого конкретно мы не подозреваем. Мы просто хотим понять…

— Ну, это ваше дело. — Миронова не на шутку рассердилась. — Я уверена, что Салтыков здесь ни при чем. И закончим этот разговор.

Нина с Лёлей переглянулись.

— Хорошо, мы пойдем, — сказала Лёля. — Только еще один вопрос: ты случайно не знаешь, Салтыков что-нибудь понимает в программировании?

— В программировании? — удивилась Миронова. — Конечно, нет.

— Ты точно знаешь?

— Абсолютно. Люся мне неоднократно рассказывала, что он с трудом научился пользоваться компьютером. А уж в программировании он наверняка ничего не смыслит. А что?

— Ничего, просто интересуюсь.

— Лёля, я не знаю, чего ты добиваешься, но повторяю: вы напрасно теряете время. Салтыков этого не делал и не мог сделать.

— Ты так уверена? Хорошо: поживем — увидим. Я только прошу тебя ничего ему не говорить.

— Разумеется, я ничего не скажу. Кстати, он вчера звонил и сказал, что суд назначен на первое февраля.

— Уже?!

— Да. Так что встретимся в суде.

* * *

Проводив гостей, Елена Афанасьевна вернулась в комнату. «Сумасшедшие, — пробормотала она про себя, составляя на поднос чашки из-под кофе, — просто сумасшедшие… Салтыков — убийца? Какой бред…»

Она отнесла поднос в кухню, вымыла чашки, вернулась в комнату, села на диван и закурила. «Лёля всегда была немного… с фантазией, но эта Нина производит впечатление вполне нормального человека. Что за ерунда?.. И как глупо, что я не расспросила их подробнее: ведь не совсем же они сумасшедшие, в самом деле, чтобы ни с того, ни с сего выдумать подобную вещь? Что-то ведь должно было за этим стоять?»

Елена Афанасьевна задумалась. «Чтобы это сделать, надо знать массу подробностей из Люсиной жизни…» — вспомнила она собственные слова. Кому же их и знать, эти подробности, как не Салтыкову?

Она попыталась восстановить в памяти ход событий. В тот день, за неделю до убийства, Люся действительно провела у нее несколько часов и, разумеется, ни на какую дачу не ездила. Почти до самого прихода гостей, они провозились в кухне, где Люся помогала ей готовить и рассказывала про странную причуду Салтыкова, который требовал, чтобы она «в такую погоду» ехала с ним в пансионат. И украшения были на ней. Елена Афанасьевна прекрасно помнила, как померила Люсино новое кольцо с нефритом, которое ей очень понравилось. И Люся… что она тогда сказала? Что Павел «расщедрился»: дал денег на новое платье и съездил с ней в салон — кажется, на Кутузовский, — заплатил за кольцо. И что же? Что тут странного? Странного — ничего, но, выходит, Салтыков вполне мог купить второе, точно такое же? Ему для этого не пришлось бы даже искать: он знал, где его взять. Ну и что? Это тоже может быть простым совпадением: Юрганов лжет — да и что ему остается делать, в его-то положении? — а Салтыков просто-напросто съездил с собственной женой в ювелирный магазин, что тут такого? Многие мужчины ездят со своими женами за покупками.