Убийство в теологическом колледже

– Да, вы правы. Есть еще колледж Пьюси в Окс-форде. У них должна быть выдающаяся коллекция по трактарианцам. И местные библиотекари могут помочь. – Он развернулся к Дэлглишу. – И конечно, остается Лондон. Сэр, библиотека доктора Уильямса в Блумсбери еще работает?

Дэлглиш не успел ответить – если вообще собирался, – как Стэннард взорвался:

– А вам, черт возьми, какое дело, где я провожу свое исследование? Если вы пытаетесь продемонстрировать, что в столичную полицию изредка набирают образованных людей, то заканчивайте. Не впечатляет.

– Всего лишь пытаюсь помочь, – сказал Пирс. – Так вы приезжали сюда примерно шесть раз за последние полтора года, чтобы поработать в библиотеке, насладиться выходными и восстановить силы. А архидьякона Крэмптона вы здесь раньше встречали?

– Нет, мы впервые встретились в эти выходные. Он приехал только вчера. Не знаю, когда точно, но в первый раз я увидел его, когда накрыли чай в студенческой гостиной. Я пришел в четыре, и в комнате было довольно много народа. Кто-то – по-моему, Рафаэль Арбетнот – представил меня людям, которых я не знал, но болтать настроения не было, поэтому я взял чашку чая, пару бутербродов и пошел в библиотеку. А этот старый болван – отец Перегрин – оторвался от чтения и сказал мне, что в библиотеке запрещены еда и напитки. Тогда я отправился к себе. В следующий раз я видел архидьякона за ужином. Потом я работал в библиотеке, пока все не пошли на повечерие. Я сам атеист, поэтому к ним не присоединился.

– И когда вы узнали об убийстве?

– Незадолго до семи. Позвонил Рафаэль Арбетнот и сообщил, что будет общее собрание и все должны подойти в библиотеку в семь тридцать. Мне не сильно понравилось, что со мной разговаривают как с учеником, но я был не прочь узнать, что происходит. Что касается самого убийства, тут я знаю меньше вашего.

– Вы когда-нибудь посещали здесь службы? – задал вопрос Пирс.

– Нет, никогда. Я приезжал ради библиотеки и тихого отдыха, а не для того, чтобы ходить на службы. Священников это, похоже, не беспокоило, поэтому не понимаю, почему это должно волновать вас.

– И все же, доктор Стэннард, нас это волнует, – сказал Пирс. – То есть вы утверждаете, что фактически никогда не были в церкви?

– Нет, не так. Не нужно приписывать мне то, чего я не говорил. Наверное, во время одного из визитов я туда заглядывал любопытства ради. Естественно, видел интерьер, в том числе и «Страшный суд», который не мог меня не заинтересовать. Я лишь говорю, что не посещал службы.

И тут Дэлглиш, не поднимая головы от бумаги, лежащей перед ним, спросил:

– А когда вы в последний раз были в церкви, доктор Стэннард?

– Не припомню. А что такое? Уж точно не в этот раз.

– А когда вы в последний раз за эти выходные видели архидьякона Крэмптона?

– После службы. Было слышно, как минут пятнадцать одиннадцатого все возвращались обратно. Я смотрел кино в студенческой гостиной. По телевизору ничего стоящего не было, а выбор фильмов здесь небольшой. Я поставил «Четыре свадьбы и одни похороны». Я уже видел этот фильм, но посчитал, что его можно посмотреть и во второй раз. Крэмптон заглянул на минутку, но я был не особо гостеприимен, и он ушел.

– Должно быть, вы стали последним или одним из последних, кто видел его живым, – заметил Пирс.

– Что вы, видимо, считаете подозрительным. Но я не был последним, кто видел его живым. Последним был убийца. А я его не убивал. Послушайте, сколько раз нужно это повторить? Я этого человека толком не знал. Я с ним не ссорился и даже близко к церкви вчера вечером не подходил. В одиннадцать тридцать я уже находился в кровати. Когда закончился фильм, я прошел в свою комнату через южную галерею. К тому моменту вовсю свирепствовала буря: неподходящая ночка, чтобы дышать морским воздухом. И я сразу пошел к себе в комнату номер один в южной галерее.

– В церкви горел свет?

– Во всяком случае, я не заметил. Если вдуматься, я вообще не видел света ни в комнатах студентов, ни в гостевых номерах. В обеих галереях был обычный сумрак.

– Вы же понимаете, – сказал Пирс, – что нам нужно получить как можно более полную картину того, что происходило в часы перед убийством архидьякона. Может, вы слышали или видели что-то важное?

Стэннард невесело усмехнулся:

– Подозреваю, много чего происходило, но читать мысли я не умею. Мне показалось, что архидьякону здесь не особо радовались, но в моем присутствии никто не угрожал его убить.

– А вы вообще разговаривали после того, как вас представили друг другу за чаем?

– Попросил его передать за ужином масло. Он и передал. Светские беседы я вести не мастак, поэтому сосредоточился на еде и вине, которые произвели на меня куда более приятное впечатление, чем собравшаяся компания. Не назвал бы это веселым застольем. Не получилось привычного «все мы здесь собрались по воле Божьей»… или по воле Себастьяна Морелла, что в принципе одно и то же. Но ваш босс там был. Он вам про ужин и сам расскажет.

– Коммандер знает, что видел и слышал он, – сказал Пирс. – Мы спрашиваем вас.