Убийца – садовник?

Задремавший было в кресле Демьюр при виде накидки оживился, обошел вокруг меня, что-то одобрительно муркнул.

– Нет, дружище, эта вещь не про нас, – вздохнула я, с сожалением убирая меховое чудо в шкаф. – Придётся вернуть.

Я легла в постель, но заснуть никак не удавалось. Выстуженная комната ещё не прогрелась, так что я настроилась провести ещё одну ночь, стуча зубами от холода. Пришлось с головой зарыться в тощее шерстяное одеяло – не помогло. Прикроватный полог тоже не спасал, его древняя ткань была такой тонкой, что местами даже просвечивала. Промучившись с полчаса, я решительно встала, распахнула шкаф и достала подарок обратно. Под покрывалом из диковинного меха я заснула почти мгновенно, успев ещё подумать: пусть пальто хоть так мне послужит, пока я его не верну! И снилось мне что-то чудесное.

***

Справедливости ради должна сказать, что я нечасто так допоздна задерживалась на работе. В основном, мои вечера проходили довольно однообразно. Каждый раз, спровадив разговорчивую миссис Хиггис, я усаживалась за стол, зажигала лампу и со вздохом придвигала к себе осточертевшие фолианты. Мы с Иннелином рассчитывали найти в них что-нибудь, что объясняло бы поведение Чернокнижника, как мы между собой прозвали убийцу. Надо же было его как-то называть.

За неделю упорных изысканий мне удалось извлечь из книг следующую информацию. Во-первых, обе они были написаны на кельтбере, с редкими вкраплениями на другом языке, возможно, ещё более старом. Во-вторых, одна книга содержала обзор магических учений с самой ветхозаветной древности, другая же походила на сборник местных легенд. На этом дело застопорилось.

Должна сказать, меня всегда привлекали другие языки, но у меня было мало возможностей их изучить. Самостоятельно по книгам такое не освоишь. С древними языками дело обстояло ещё сложнее. Кельтбер имеет кое-что общее с sermo vulgaris, так называемой «вульгарной» латынью, мне же в пансионе удалось более-менее овладеть латынью классической, которая к vulgaris имеет только косвенное отношение. В общем, сами понимаете, как мало шансов у меня было понять хоть что-то в древних манускриптах.

В конце концов, я решила сосредоточиться не на самих книгах, а на папиных комментариях к ним. Конечно, разобраться в папином почерке и системе сокращений –занятие ещё то, здесь нужен талант дешифровщика, но всё-таки это было более реально, чем пытаться прочесть каракули древнего хрониста.

Поначалу я выискивала в заметках нужные нам сведения, но вскоре увлеклась и стала читать всё подряд. Иногда папины заметки носили отвлечённый характер: «…Приходится согласиться, что магия утрачивает своё значение в нашем мире, и её присутствие всё менее заметно. Давно удалились в тонкий мир фэйри, в настоящее время мы наблюдаем отступление альвов. С тех пор как север страны опоясала железная дорога, хокермены больше не приезжают туда. Когда в угольных копях в Лимеридже начали использовать паровые машины, из тех мест исчезли все альвы…»

Теперь, после впечатляющих рассказов Рэндона о механической магии, я понимала это более отчётливо. Где-то на пути познания мира мы с альвами разошлись. Возможно, мы оказались для них слишком шумными и назойливыми соседями. Или они просто нашли другое место, более соответствующее их сути.

Не так давно мне довелось увидеть ещё одного альва, кроме нашего старого знакомого Иннелина. Насколько я поняла, он явился к нашему хокермену по какому-то делу. Окажись тогда в лавке мистер Брандт, он наверняка принял бы пришельца за ангела. Высокий и стройный, альв был одет в скромную походную куртку, но его лицо будто светилось нездешним светом, а выражение больших глаз было… не то чтобы отстранённым, а, скажем так, нездешним. Он церемонно приветствовал меня мелодичным голосом и больше не обращал на меня никакого внимания. Иннелин по сравнению с ним казался в сто раз более человечным! Пришелец был чем-то недоволен. Я не хотела мешать их беседе, но невольно прислушивалась, хотя на альвийском могла разобрать разве что несколько слов.

– Ты связываешь себя, – горячился пришлый альв.

Иннелин будто оправдывался. Я поняла одну фразу, и то потому, что раньше слышала её в песнях. Он сказал: «Это место – дом моего сердца…»

После этого случая я оценила, насколько наш Иннелин отличался от других альвов. Мне тоже дорог наш городок, и от мысли, что кто-то любит эти места так же сильно, если не сильнее, на душе становилось тепло. Тем более неожиданно, что этим существом оказался альв.

В конце концов, мне таки удалось нащупать ниточку к Чернокнижнику. Судя по книгам, в древние времена в нашей местности действовали последователи какого-то злобного божка, знаменитые своим магическим искусством и изощрённо-жестокими обычаями. Хронист, похоже, боялся их до смерти, потому что упоминал о них только вскользь, иносказательно и обмолвками. Я записала непроизносимый набор символов, которыми автор обозначал этих фанатиков, и упрямо продолжала поиски.

Глава 9