Убийца среди нас

— Разве? — Зои пристально посмотрела на свою гостью поверх кружки. Ее вызывающий взгляд из-под длинной челки напомнил Мередит задиристого шетландского пони. — Но какое это теперь имеет значение! — Девушка понемногу остывала, и злость сменялась унынием. Она глубоко вздохнула и понурила плечи. — После того, что сегодня случилось, я уже не могу принять его предложение о новом месте для приюта, даже если бы нам и удалось собрать денег для постройки конюшен. Хотя собрать деньги мне вряд ли удастся. Придется смотреть правде в глаза, Мередит. Приюту конец. Когда закончится срок аренды, всех животных придется усыпить, а я… даже не знаю, что я буду делать…

— Глупо все терять только из гордости! — пылко возразила Мередит. — Почему бы вам не вернуться и не сказать ему: «Да, я согласна переехать на новое место»?

— Говорю вам, дело не только в гордости. Даже если бы мы переехали, у нас нет денег на постройку новой конюшни. Я все время вспоминаю покойную Эллен. Напрасно я надеялась, что она вспомнит о нас в своем завещании… И все-таки она могла оставить приюту хоть что-нибудь! Она прекрасно знала, в каких ужасных условиях мы существуем, и тем не менее завещала Марджи Коллинс все, что у нее было! Марджери, конечно, не станет транжирить деньги. Они просто будут лежать в банке! Уж я-то знаю Марджери! — Зои уставилась в пространство. — Жизнь ужасно несправедливая штука.

Что тут ответишь?

* * *

Маркби стоял на улице, как раньше стояла Мередит, и смотрел снизу вверх на элегантный, ухоженный фасад дома Фултонов в Челси. Правда, он приехал в Челси не вечером, а среди бела дня. Кроме того, в отличие от Мередит, он явился сюда не один. За компанию он прихватил коллегу из столичной полиции по фамилии Черк.

Инспектору уголовного розыска Черку исполнилось сорок лет, но выглядел он старше. В то время как Эрик Шумахер являл собой тип бывшего атлета, сохранившего хорошую физическую форму, Черк представлял собой другую крайность: сразу видно было, что этот широкоплечий лысеющий толстяк с бычьей шеей и двойным подбородком давно бросил заниматься спортом и изрядно запустил себя. Судя по выражению его красного лица, на котором кустились неопрятные моржовые усы, инспектор Черк давно разочаровался в роде человеческом и никому не доверял. Сейчас его можно было принять за вышибалу из ночного клуба. С ним явно не стоило ссориться. Впечатление усиливал черный кожаный плащ, схваченный посередине поясом. Пояс еле-еле сходился на том месте, где должна была быть талия.

Маркби даже радовало то, что у Черка такая устрашающая внешность. Он подозревал, что, несмотря на наличие ордера на обыск, войти в дом окажется непросто, а уж вынести отсюда что-то — и подавно.

— Славное местечко, — несколько обиженно заметил Черк, приглаживая свои моржовые усы толстым пальцем, похожим на сосиску. — А там что? — спросил он, тыча в окно цокольного этажа. — Как будто отдельная квартира.

— Наверное, там живет прислуга, — ответил Маркби. — Насколько я знаю, у них двое слуг-филиппинцев.

— Они хоть по-английски-то говорят? — спросил Черк, раздраженный тем, что вредная судьба как будто нарочно воздвигает перед ним все новые и новые преграды.

— Да, наверное. Кстати, дом принадлежит миссис Фултон. Когда они поженились, дом у нее уже был.

— Жаль, что у моей старушки ничего не было! — обиженно вздохнул Черк, лишний раз убеждаясь в несправедливости жизни. — Хотя мы все-таки получили садовый участок, оставшийся после ее папаши.

— Увлекаетесь садоводством? — оживился Маркби. Он был приятно удивлен тем, что у них с его мрачным спутником нашлось хоть что-то общее.

— Хоть дома можно не сидеть! — многозначительно проговорил Черк. — Мы едим овощи, которые выращиваем на огороде. Но овощи — это так. Не моя стихия. Я георгины люблю. Даже записался в клуб любителей георгинов. Только их и выращиваю в садике.

— Уховертки не докучают?

— Как же не докучают! Из-за них моя хозяйка не любит срезанных букетов. Поставишь цветы в вазу, а оттуда выползет уховертка и побежит но столу. Моя Эйлин страсть как боится всяких насекомых. Как увидит паука — орет, словно ее режут. Зато ее дядя змей разводит. Держит в стеклянных банках. Они у него по всему дому, даже в спальне. Поэтому против змей она ничего не имеет. А вот от всяких насекомых прямо бесится.

— Я бы с удовольствием взглянул на ваши георгины, — сказал Маркби.

Черк на секунду просиял, но на его лице вскоре появилось обычное для него мрачное выражение.

— Если бы вы не спешили, я бы вас к себе сводил. Приезжайте еще раз, тогда и посмотрим. Жаль!

Последовало молчание. Облокотившись на перила и разглядывая окна в полуподвале, Черк заметил:

— Оттуда только что кто-то высунулся и тут же спрятался.

— Наверное, слуги боятся пускать в дом посторонних, когда хозяев нет дома. Как по-вашему, по нам сразу видно, что мы из полиции?

Маркби и Черк быстро переглянулись.

— Тут уж ничего не поделаешь! — вздохнул Маркби.

Входная дверь скрипнула и приоткрылась — она была заперта на цепочку. В щель осторожно высунулась женщина — точнее, видны были только нос и рот.