Убийца, ваш выход! Премьера

Он припудрил ее петидин-гидрохлоридом, эффективным анастезическим препаратом, который сейчас в моде. Это порошок, похожий на пудру. Максимальная терапевтическая доза препарата составляет сто миллиграммов. А Бен наложил на свою потную верхнюю губу примерно два грамма. Пока он был на сцене в последнем акте, я успел насыпать на лежащий на полке трюмо свежий ватный тампон петидин (прошу простить за некоторую стилистическую шероховатость этой фразы), а затем сжег его уже во второй свой приход в гримерную. Бен к тому времени уже находился в коматозном состоянии, и я даже засомневался, следует ли тут добавлять газ. Но нужно было имитировать самоубийство. Поэтому я перевернул коробку с пудрой, как будто он волновался перед таким событием. К сожалению, когда я накрывал его голову, частицы пудры попали на пальто. Вы это моментально заметили и потом, ухватившись за тонкую ниточку, раскрутили остальное. Кроме петидина. Но это не за горами. Поздравляю! Вы вполне достойны выйти с артистами на поклоны.

Довожу до вашего сведения, что с недавнего времени я взял в привычку усиливать действие нюхательного табака путем добавления этого восхитительного препарата. И последние несколько дней носил при себе изрядное количество. Как только Бен начал мне угрожать своим драгоценным письмом. Кстати, вы догадались, зачем я устроил это топтание при обыске? Чтобы ликвидировать коробочку с петидином. Но ваш человек собрал частицы для анализа.

Весь препарат я не уничтожил. Половину спрятал в диване. Скоро я вернусь туда, выслушаю ваше выступление и, если мои подозрения оправдаются, приму необходимые меры. Передам письмо этому идиоту, ночному сторожу, и попрошу положить на полку, когда все разойдутся, если он увидит, что я по-прежнему сплю. Пожалуйста, не пытайтесь меня реанимировать. Заверяю вас, к вашему приходуя буду мертв, мертвее не бывает.

Конечно, можно было обойтись без всего этого. Я легко мог бы доказать свое право использовать пьесу Брода, но скандал, который бы неизбежно возник, бросил бы тень на театр и на Адама Пула, которого я глубоко уважаю. Хотите, называйте это тщеславием.

Позвольте мне закончить последней цитатой из моего приятеля, плагиатора.

Но с нами иногда Бывает то, о чем мы не гадаем.

Мы демоны порою для себя,

Когда, не зная бедность нашей силы, Ее мы искушаем… *

Ну что ж, мне пора. Аве Цезарь, идущий на смерть приветствует тебя.

Искренне ваш, Джон Джеймс Разерфорд.

III

Аллейн сложил письмо, положил в конверт и протянул детективу, задумчиво посмотрев на диван.

— Ну что, Фокс, ловко он обвел нас вокруг пальца, а?

— Похоже на то, мистер Аллейн, — уныло отозвался детектив.