Убийца, ваш выход! Премьера

— Да, — Мартина горестно кивнула, — вы правы. Я надеялась стать актрисой. Но лучше об этом не вспоминать. Вы не можете представить, как я благодарна судьбе, что получила место костюмерши. И пожалуйста, не думайте, что я втайне надеюсь, что мисс Гейнсфорд вдруг потеряет голос или сломает ногу. В волшебные сказки я не верю.

— Ну и притворщики же все вы.

— Кто? — недоуменно спросила Мартина.

— Англосаксы. Притворяетесь даже перед собой. Вот вы наверняка надеетесь на какой-нибудь счастливый случай, наверняка, иначе не бывает, и имеете нахальство говорить мне, что, проплыв тринадцать тысяч миль в надежде стать в Лондоне актрисой, не желаете соглашаться на эту роль. И вообще, что вы за актриса?

— Прошу вас, не надо об этом, — взмолилась Мартина. — Не надо. Я на седьмом небе, что получила работу. И не хочу ничего менять.

Джеко приветливо улыбнулся:

— Но все же легкий ларингит у Габи не помешал бы, верно?

Мартина встала.

— Спасибо за прекрасный ужин. Мне пора возвращаться.

— Маленькая притворщица. Или вы уже разочаровались в себе как в актрисе?

Не отвечая, Мартина пошла впереди него, и они в молчании вернулись в театр.

II

Назначенная на семь, генеральная репетиция началась в десять минут девятого. В первом акте у мисс Гамильтон переодеваний не было, и она разрешила Мартине пройти в зрительный зал. Мартина села в заднем ряду партера рядом с остальными костюмерами.

Вспыхнули софиты, высветив бахрому занавеса, и у Мартины сильнее забилось сердце.

— Все в порядке. Поехали, — произнес голос вдалеке.

Внизу занавеса возникла золотистая полоса, которая начала быстро расширяться. Занавес пошел вверх. Перри Персиваль подал первую реплику новой пьесы доктора Разерфорда.

Действие Мартине понравилось. Она уже примерно знала содержание, Джеко ее просветил. Старик, его сын с женой и дочерью. Жених дочери. Обычное серое существование устраивает всех, кажется, кроме жены. Только она бунтует.

Габи Гейнсфорд что-то очень долго не появлялась на сцене, и у Мартины вдруг засосало под ложечкой. Наконец она вышла в конце акта. Роль у нее была небольшая, но выигрышная и чрезвычайно важная для раскрытия сути. Девушка принадлежала здесь к третьему поколению, как говорят, потерянному. Эту роль Разерфорд писал явно под влиянием экзистенциализма. Было ясно, что те несколько фраз, которые ей предстояло произнести, должны были выдвинуть ее на первый план. И это все следовало сделать с умом. Но у Габи что - то не клеилось. А мизансцену, когда надо было небрежно откинуть с лица волосы, как будто подражая Адаму Пулу, она вообще запорола. Зачем-то дважды произнесла: «Я имела в виду не это» — и потом замешкалась. Просто уставилась на Пула, когда он сделал свой характерный жест, который она должна была повторить.

В этот момент из амфитеатра донеслось неодобрительное восклицание.

— Успокойтесь, — буркнул Пул.

Габи Гейнсфорд с жалким видом посмотрела в зрительный зал и забыла слова. Беннингтон пересек сцену, обнял ее за плечи и зло вгляделся в партер. Суфлер снова произнес реплику, и только тогда Габи ее повторила, и действие двинулось дальше. Пул встал и удалился за кулисы. Помощник режиссера подался вперед, прикурил сигарету от окурка, который держал в дрожащей руке. Мартина нашла глазами Джеко. Он сидел, спокойно скрестив на груди руки, откинувшись на спинку кресла. Видимо, что-то почувствовав, пошевелился, скосил глаза, и она поспешно перевела взгляд на сцену.

После ухода Габи Гейнсфорд напряжение спало. Актеры заметно расслабились, и действие уверенно устремилось к хорошо поставленной кульминации. Темп нарастал. Мартина заволновалась. Откуда он выйдет? Мучительное, тягостное ожидание сменилось восторгом. В настороженной тишине по винтовой лестнице на сцену вышел Адам Пул.

И почти сразу же опустился занавес. Помощник режиссера собрал свои бумаги и вышел за кулисы.

— Погодите, погодите, — прорычал доктор Разерфорд из амфитеатра.

Затем он появился в партере и, быстро поднявшись на сцену, прошел за кулисы. Оттуда было слышно, как он костерит всех направо и налево, призывая в свидетели Всевышнего.

Джеко потянулся и, слегка ссутулившись, расслабленно двинулся по центральному проходу. Проходя мимо Мартины, еле слышно произнес:

— Опаздываете с переодеванием.

Мартина в ужасе ринулась в гримерную. Там примадонна с каменным лицом пыталась расстегнуть на спине хитрую застежку. Бормоча извинения, Мартина взялась помогать.

— Боюсь, что вы не до конца поняли, в чем состоит ваша работа, — проговорила мисс Гамильтон. — Вам надлежит быть в гримерной до моего возвращения.

Мартина дрожащими пальцами помогла ей переодеться.

— Второй акт, пожалуйте на сцену, — нараспев произнес в коридоре мальчик-посыльный. — Второй акт.

— Вы все приготовили, чтобы мне быстро переодеться за кулисами? — спросила мисс Гамильтон.

— Да, мадам.

— Хорошо. — Она изучающе посмотрела на себя в высокое зеркало и добавила: — Я ухожу.

Мартина открыла дверь. Примадонна глянула на нее.

— Вы бледная как полотно. В чем дело?

— Извините, мадам, — произнесла Мартина, запинаясь, — должно быть, так на меня подействовал первый акт.