Убить бессмертного, или Электрическая церковь

— Вы здесь главный? Тогда я буду обращаться к вам. Зачем меня похитили? Почему меня ломают? Это вступает в явное противоречие с законами Системы, в частности с эдиктами Объединенного совета номер триста двадцать один и триста двадцать два. Скажите, — продолжал он до неприятного спокойным и ровным голосом, — неужели вы настолько боитесь вечности, что хотите не дать мне ее обрести?

Это благолепие просто бесило. Я понимал, что его так запрограммировали, и все равно было противно.

Мы с Китом вытащили из монаха последнюю черную коробку. Я оставил технаря завинчивать болты, а сам встал перед монахом. Тот смотрел на меня ничего не выражающими темными стеклами, по-птичьи наклонив голову. Поза показалась мне смутно знакомой.

— Если честно, в моем списке ужастиков вечность стоит пятым или шестым пунктом. Между насекомым, которое может заползти мне в ухо, пока я сплю, и монахом, который хочет меня застрелить и вынуть из черепа мой мозг. — Я улыбнулся. — Значит, мне еще есть чего бояться! Мильтон, сними эти дурацкие очки.

— Есть, сэр! — Мильтон насмешливо поклонилась. — Как прикажете, сэр!

Она протянула руку и грубо сорвала очки с лица монаха. Все застыли.

— Вот черт… — проворчала Мильтон.

У монаха не было глаз. В глазницах виднелись маленькие, хрупкие на вид видеокамеры, которые ездили туда-сюда на крошечных моторчиках. Наверняка нанотехнология. Они двигались в пустых и темных глазницах еле заметными рывками. Мне стало тошно.

— Уверяю вас, — вежливо обратился ко мне монах, — у меня прекрасное зрение. Почему вы так недолюбливаете религию? Это путь к лучшей жизни. Вечной жизни, которая приведет к спасению. Я бы очень хотел побеседовать с вами подробнее. Если вам так спокойнее, можете меня не развязывать. Утратившие надежду часто боятся того, чего не в силах постичь.

Я потер глаза.

— Кит, справишься сам? Нужно подобрать кое-какое оборудование, а в этом несчастном Ньюарке, штат Нью-Джерси, население хрен-его-знает-сколько, ничего не найдешь.

— Тай прочно встал на путь греха. К тому же одному работать легче.

— Мильтон, Гатц, за мной!

Мильтон в последний раз проверила, крепко ли привязан монах, и выпрямилась.

— Есть, сэр! Бегу, сэр!

Гатц повернул свою костистую голову ко мне.

— Эйв, если не возражаешь, я бы хотел остаться. Я смерил его взглядом.

— Правда?

— Надо кое в чем разобраться.

— Ладно, — решил я. Поди пойми, что кроется за этим сонным фасадом. Но раз уж у Гатца обнаружилось собственное мнение, пусть его. — Идем, сестрица.

— Кейтс, — сказала Мильтон, — зови нас «девками» и «сестрицами» почаще и скоро станешь евнухом.

Сказала веселым голосом: мол, ничего личного. Я покачал головой, а сам подумал, что с такой жизнью я этого и не замечу.

Мы осторожно вышли из здания и начали пробираться по груде мусора. Многим городам во время Бунтов пришлось несладко. В Ньюарке несколько месяцев продержалось независимое государство, здесь не хотели признавать Объединенный совет и Национальные правительства. Когда эсэсбешники подавили бунт, от города мало что осталось.

Сотовые телефоны запретили, и теперь их почти не найти. Легче наткнуться на наушники с микрофоном, вроде тех, что дал нам Кит, но их надо настраивать на одну частоту. У меня кончилась наличка, а связей в Ньюарке не было — если в этой глуши вообще есть с кем разговаривать. Оставалось одно: искать все, что нам нужно, в мусоре.

Впрочем, Ньюарк — сплошная свалка древней ржавеющей техники.

— А если мы отключим этого беднягу, и выяснится, что он истинный верующий? Ждет Вечности, чтобы пожать Богу руку? — неожиданно задумалась Мильтон.

— Да сколько можно!.. — возмутился я. Я замолчал и пригнулся.

— Что?

— Заткнись и послушай для разнообразия.

Мы замерли среди разбитого камня и покореженного металла. Перед нами и позади в лунном свете еле виднелась улица. Я слышал, как Мильтон дышит: громко и прерывисто. Подарок для убийцы. Я закрыл глаза и прислушался внимательнее. Мои глаза тут же раскрылись, сердце забухало. Я грубо толкнул Мильтон в плечо.

— Бегом!

Я побежал, не дожидаясь ее, в единственное укрытие: развалины зданий. Мильтон не отставала, но гремела ботинками будь здоров. Чтоб ее!..

— Что такое? Кейтс! Что случилось?

— Ховер! — крикнул я через плечо. — Далеко, но летит сюда.

Она ничего не сказала. Понимала, что это значит.

Я мысленно пробежался по короткому списку вариантов — куда бежать? Обратно к остальным, чтобы всех повязали сразу? Системщики попали сюда не случайно. В этом долбаном Ньюарке нечего патрулировать. А еще здесь нет ни прохожих, ни телевидов. Чтобы застрелить нас, копам даже не придется отводить нас в сторонку.

Мы бежали. Для меня бег был привычным делом, и я несся так быстро, как только мог, проскакивая в пустые окна и просевшие дверные проемы, врезаясь в стены и оскальзываясь на щебне. Вскоре рев ховера приблизился. По городу уже рыскал жгучий белый свет прожекторов.

С треском включился громкоговоритель:

— Что, крысы, забегали? Мы вас видим!