Убить Императора. Шаг 1

— Х-хорошо, — выдавил из себя он, делая шаг навстречу девушке.

— Нет! — вскрикнула она, отшатываясь. — Не подходи ко мне!

— Но я хочу попрощаться с вами… — он шагнул в сторону, стараясь обойти девушку и пройти хотя бы к мальчишкам.

— Нет! Ты ни к кому не подойдёшь! Ты!..

Она замерла, видя отчаяние в глазах Лена. Её грудь пронзил резкий укол вины. Ведь это она подала ему мысль. Она не сумела утешить и подтолкнула к такому непростительному преступлению. Она виновата в случившимся даже больше, чем сам мальчишка, но… Позволить ему остаться здесь она и впрямь не могла.

Всхлипнув, она схватила канделябр, что стоял на тумбочке, и стала медленно надвигаться к мальчишке.

— Дафна… Это же я… — он попятился, роняя подушку.

— Уходи, — угрожающе произнесла она, уверенно наступая.

Ленни скривился, снова чувствуя, как соль обжигает лицо.

— Я помог нам… Помог нам всем!

— Уходи! — не подумав лишний раз, она кинула подсвечником в убийцу, обезоруживая себя.

Снаряд даже не задел его, но обожженный обидой и злобой, он взрыкнул, выбегая из спальни. Девушка ринулась следом. Ленни схватил свою обувь, начиная втискивать в неё стопу. Разведя лепестки ботинок руками, теперь он не мог толково зашнуровать их. Пальцы путались, не желая слушаться. Вскрикнув от обиды, Ленни плюхнулся на пол, закрывая лицо руками.

Через минуту его тихих рыданий на полу, на его колени что-то упало. Приоткрыв глаза, он увидел, что это было нечто, завёрнутое в платок с незаконченной вышивкой. Медленно подняв взгляд, он увидел, что над ним стоит Дафна. На этот раз в её руках было оружие куда серьезнее. Нож.

— Это еда. Там сыр и хлеб. Хватит на пару дней.

— Я…

— Ты должен уйти, — выдохнула она.

Девушка старалась выглядеть уверенной, но руки дрожали, предательски отражая её страх и сожаление.

Ленни поднялся, подхватывая платок. Может быть, он и совершил ошибку. Может и не стоило действовать так скоро и необдуманно, но разве это повод вышвыривать его на улицу, словно беспородного щенка?

Забыв про шнурки, он гордо отвернулся, отворяя дверь. На улице без единого фонаря в свои права вступила густая весенняя ночь. На Чикаго обрушился приличный ливень, который явно не сулил добра бесприютным. Лен обернулся с надеждой, но встретил лишь решительность и ужас перед ним. Он шмыгнул носом, отважно вступая в ливень.

Дафна долго смотрела вслед давно растворившейся фигуре, твердя по кругу давно забытую ею молитву о здравии и везении.

***

Роберт никогда не смог бы доверить Марку свою жизнь. Нет, проблема заключалась не в том, с каким рвением парнишка раскидывается всем тем, что имеет. Проблема заключалась лишь в его светлой наивность, что с отрочества была ему присуща. Но вот сам Марк регулярно вручал Робу ответственность за свою безопасность и благосостояние, отчего второй недовольно ворчал, вытаскивая парнишку из очередной передряги.

Роберт не любил Империю. Ему она чудилась костлявой леди, что протянула к их шеям тонкие руки, стремясь выдавить жизнь из каждого американца.

Марк Империю ненавидел. Все темы для разговора он сводил к очередному сумасшедшему невыполнимому плану по свершению революции и свержению власти.

Роберту идея революции казалась чужда и неприятна, ведь он даже вообразить не мог, что сможет предложить стране, лишенной опеки Императорской семьи. Кто будет отстраивать дома, на местах разрушенных имперских дворцов? Кто будет выделять средства на пропитание, вместо заевшихся лысых поставщиков?

Марк был уверен, что осиротевшая страна сможет подняться на ноги самостоятельно, выкормит себя сама, питаясь чистыми душами свободных американцев. А потому упорно планировал, как бы втянуть в свой сумасшедший план побольше народу.

Вокруг него собралась толпа таких же фанатиков, как и сам Марк.

— Мы — последняя надежда Америки! — гордо заявлял парень в пылу очередной ссоры.

Со стороны вполне могло показаться, что Роберт ревнует Марка к его новой компании, чем часто орудовал парень в нередко возникающих дебатах, но он лишь искренне переживал за него.

Как оказалось, не напрасно…

Марк исчез. Он не выходил на связь, не появлялся в излюбленных местах, он словно растворился в гуще событий и пропал. Роберт даже стал задумываться: существовал ли он на самом деле? Вдруг, приятель его детских забав оказался лишь иллюзией?..

Появился Марк лишь в новостных сводках. На одной из центральных площадей прогремел взрыв и его счастливое лицо засветилось на камерах наблюдения. Он вломился в дом Роба лишь после того, как на него объявили в розыск.

Они пустились в бега. Всю компанию парнишки методично отловили и публично казнили, заставляя Роберта все больше переживать о жизни непутевого друга. Марк никого не любил. Ни о чем не жалел. Он лишь повторял:

— Моей женой, сестрой, дочерью, мамой и тетей всегда была Революция. И навсегда ею останется.