Убить Пифагора

Через некоторое время встал со скамьи и подошел к окну. Метрах в ста он увидел Гиппокреонта, сидевшего в тени миндаля. Внедрение пифагорейцев в Рим требовало, чтобы осторожный учитель больше занимался политикой. Он был правой рукой Пифагора, который собирался хотя бы на время переехать в Рим. Думал об этом много месяцев и теперь получил уникальную возможность, чтобы новые вожди Рима поддержали его идеи.

В Кротоне вождем останется Орест, который отлично справится с этой задачей.

Занавеска, загораживающая его дверь, отъехала в сторону, и вошел один из слуг. Пифагор отошел от окна. Скорее всего, ему принесли ответ Брута с подробностями их будущей встречи.

— Учитель, только что прибыл гонец. — Слуга сделал паузу, прежде чем закончить. — Из общины Кротона.

«Из Кротона!» Сердце Пифагора чуть не выскочило из груди.

«Это может быть что угодно», — сказал он себе без особой уверенности. Странно, что письмо из Кротона пришло так рано, но это вовсе не означало, что новости непременно плохие.

— Пусть пройдет. И скажи Эвандру и Гиппокреонту, чтобы они тоже пришли.

Через несколько секунд появился посыльный. Он тяжело дышал, одежду и волосы покрывала дорожная пыль.

— Приветствую, учитель Пифагор, меня прислал полемарх Милон.

Пифагор сразу понял, что вестник имеет отношение к армии Кротона. По его приветствию также было понятно, что он посвященный пифагореец.

— Приветствую тебя, брат. Что нового ты мне принес?

Посланник извлек небольшой свиток с символом пентакля. Пифагор взял его и жестом указал солдату, что хочет прочитать послание наедине. Как только тот удалился, он сломал печать, пытаясь успокоиться. Содержание ужаснуло с первой же строчки.

* * *

«Орест умер… от рук других учеников, которые обвинили его в измене».

Пифагор сомкнул веки. По щеке скатилась слеза. Он попытался успокоиться, но боль нарастала.

Еще один ученик, еще один мертвый друг.

Философ опустился на скамью спиной к двери и провел рукой по лицу. Он ни на минуту не поверил, что Орест предатель. Внутренний просмотр избавил его от любых сомнений, а заодно помог выяснить, что ученику нужен лишь небольшой толчок, чтобы преодолеть страх перед политикой и стать публичной фигурой величайшего масштаба. На время своего отсутствия он оставил Ореста вместо себя, полагая само собой разумеющимся, что тот будет твердым лидером и его помощь позволит философу некоторое время пожить в Риме.

Он выпрямил спину и сделал огромное усилие, чтобы успокоиться. Эвандр и Гиппокреонт должны вот-вот прибыть. Он коснулся бороды, чтобы убедиться, что слез на ней не осталось. Сейчас не время предаваться горю, нужно принять решение. Он не успеет на похороны Ореста, но должен вернуться, чтобы контролировать политическую ситуацию. После первой же встречи с Луцием Юнием Брутом он уедет в Кротон. Постарается пробыть в Риме не больше недели. Быть может, за это время ему удастся заронить семя учения в душу Брута. Через месяц он вернется в Рим, чтобы полить это семя и помочь ему укорениться.

Послышались шаги, и он встал. Вошел Эвандр. Нахмурился, увидев лицо учителя.

— Только что пришло сообщение из Кротона, — проговорил Пифагор печально и мягко. — Орест мертв.

Эвандр побледнел.

— Убит? — спросил он дрожащим голосом.

Прежде чем Пифагор успел ответить, вошел Гиппокреонт.

— Учитель, гонец из Кротона.

— Мы знаем, Гиппокреонт. Вот письмо. — Пифагор поднял руку, в которой держал пергамент со сломанной печатью.

Гиппокреонт озадаченно нахмурился. За ним вошел человек и встал перед Пифагором.

— Я принес сообщение от полемарха Милона, — сообщил он.

— Милон послал двух гонцов с одним и тем же сообщением? — спросил Пифагор.

Он не удивился. Когда содержание письма было жизненно важно, нередко посылались два, а то и три гонца.

— Нет, господин, — сокрушенно ответил гонец. — Я покинул Кротон на следующий день после отправки письма, которое ты уже получил. Мне поручили опередить гонца и заменить это письмо другим. Как видишь, — добавил он, склонив голову, — я не сумел выполнить эту задачу, опоздал на несколько минут.

— Хорошо. — Пифагор вздохнул. — Давай сюда письмо.

Новое послание также было запечатано пентаклем. Его содержание было более обширным, чем в предыдущем. Пробежав его глазами, Пифагор без сил опустился на скамью. Затем уставился в никуда.

— Эвандр, Гиппокреонт, отдайте приказ собираться в путь, — проговорил он глухим голосом. — Мы должны немедленно вернуться в Кротон.

Глава 70

17 июня 510 года до н. э

Непроницаемое лицо Милона сулило дурные вести. Он махнул рукой, приказывая следовать за собой, и зашагал прочь из общины. Ариадна и Акенон двинулись следом за ним. Милону, казалось, было наплевать на мелкую морось, пропитавшую одежду, и на все более непроглядную черноту.

— Я никому не доверяю, — начал он, оглядываясь.

— Говори, Милон.

Акенон почувствовал, что вот-вот выйдет из себя. Ариадна выглядела отстраненной, не позволяя угадать, что у нее на уме.

— Орест… — сказал наконец Милон, — его убили.