Убить Пифагора

— Чтобы приговорить чужеземца к изгнанию, требуется решение всего лишь двадцати гласных, — пояснил Пифагор, — плюс подпись и печать секретаря. Еще вчера я бы утверждал, что ни один секретарь не подтвердит подобное решение, в первую очередь не поставив в известность нас, но теперь мы знаем, что влияние Килона стало чрезвычайно опасным. В любом случае не беспокойся об этом, мы завтра же аннулируем приговор.

Акенон удивленно посмотрел на Пифагора. Голос учителя звучал устало и огорченно. Он перевел глаза на Ариадну и понял, что случилось что-то еще.

— Что еще произошло? — встревоженно спросил он.

Ариадна опередила ответ Пифагора.

— Мы только что узнали, что Главк вручил свою награду. Кто-то выиграл состязание, задуманное сибаритом… а для решения задачи использовал самую знаменитую теорему отца.

Акенон удивился. У него не было достаточных знаний, чтобы оценить интеллектуальное значение услышанного, однако сам Пифагор утверждал, что решение невозможно. К тому же некто использовал теорему Пифагора…

— Ты считаешь, что использование твоей теоремы — еще одно послание? Думаешь, задачу решил наш враг?

— Похоже на то, — кивнул Пифагор. — Он уже доказал, что обладает редкими способностями, а теперь мы знаем, что способности эти просто невероятны. — Он вздохнул, и в этом усталом вздохе звучало признание того, что враг сильнее. — Чтобы уничтожить Ореста, он использовал тайны додекаэдра, доказав нам тем самым, что имеет доступ к тщательно охраняемым тайнам. Возможно, он один из нас. Теперь он использовал мою собственную теорему, чтобы снова посмеяться над нами. И в то же время в его распоряжении оказалась сумма, на которую можно купить практически все.

Акенон задумался:

— Ты сказал, что секретарь, подписавший мое изгнание, только что перешел на сторону врага?

Философ кивнул.

«Вероятно, — подумал Акенон, — существует связь между получением награды Главка и моим изгнанием».

Он решительно повернулся к Пифагору.

— Скажи, где живет этот секретарь.

Глава 80

29 июня 510 года до н. э

Геликаон, секретарь Совета Кротона, возвращался по темным улицам города. Время от времени он что-то бормотал себе под нос. Он не привык к опьянению, да еще поздней ночью, но пить начал еще на утреннем собрании в роскошном обиталище Килона и пил весь день.

«Даже домой не зашел», — виновато сказал он себе. Ему было стыдно смотреть в глаза жене после того, как он узаконил несправедливый приговор об изгнании. Он до сих пор удивлялся, что его так просто удалось обработать, но в голосе незнакомца в маске было что-то такое, что мысли его будто бы спутались. Конечно, подействовал на него и мешок с золотыми монетами: он надеялся, что благодаря золоту ворчливая супруга будет довольна хотя бы в течение нескольких дней. В тот день Геликаон зашел на невольничий рынок и купил кухарку, о чем то и дело его просила жена, но раньше они не могли себе этого позволить. Он поручил работорговцу прислать кухарку на следующий день утром, чтобы она приготовила для жены на завтрак что-нибудь особенное. Он надеялся, что это успокоит супругу, разгневанную тем, что он явился так поздно, к тому же навеселе.

Геликаон поднял взгляд. Сделав усилие, ему удалось соединить два расплывчатых силуэта в один. Он почувствовал облегчение, увидев, что находится всего в пятидесяти метрах от дома. «Хорошо, что я уже рядом», — подумал он и покачал головой, упрекая себя за безрассудство. Надо было как следует спрятать золото, оставшееся после покупки рабыни. Он все еще носил его с собой, а ночь была пугающе темной. Вдруг кто-то схватил его за шейную кромку туники и потащил в боковой переулок. Он открыл было рот, чтобы крикнуть, но сильные руки схватили его за шею и ударили головой о стену.

* * *

Акенон смотрел на тело, лежащее без сознания у его ног. Он опустился на колени и порылся в одежде секретаря. «Вот он!» — торжествующе сказал он себе. Достал мешочек с монетами, убрал в карман и незаметно исчез среди ночных теней.

Когда он вернулся, в общине все спали. До рассвета оставалось немного, и он решил подождать, сидя на крыльце у Пифагора. Он был слишком взволнован, чтобы уснуть. Вскоре появился философ.

— Пойдем в Храм Муз, — попросил Акенон. — Там мы будем одни.

Войдя в храм, Акенон подошел к священному огню, дававшему достаточно света. Достал кошель секретаря и высыпал на ладонь Пифагора три золотые монеты. Увидев их, философ уверенно кивнул.

— Они из Сибариса, сомнений быть не может, хотя я ни разу не видел их в золоте.

Акенон уже изучил сибаритские монеты. Следуя обычаю, преобладающему в Великой Греции, они были тонкие, украшенные по краям. На сибаритских монетах изображался телец с повернутой назад мордой. На лицевой стороне телец получался выпуклый, а на обратной — вогнутый. Акенон тоже не видел, чтобы эти монеты чеканили из золота. В Великой Греции их, как правило, делали из электрума — сплава серебра и золота — или из чистого серебра.

— Эритрий расскажет тебе о них больше, — добавил Пифагор. — Он лучший знаток монет во всем Кротоне.