Убить Пифагора

Милон отступил еще на пару шагов, пристроил щит на плече, ворвался в комнату и на полной скорости врезался в стену.

Удар был колоссальным.

Несколько секунд Милон лежал, не зная, что случилось. На лбу багровела царапина, еще одна — над правым ухом. Ему помогли встать. Милон оказался по ту сторону стены, кругом валялись обломки. Он поднял щит, кто-то протянул ему меч. Это был Архипп, поддерживающий Пифагора.

— Бегите. — Милон кивнул вперед, все еще оглушенный. В двадцати шагах от дома сплошной стеной высился лес, куда уходила тропа в метр шириной.

Лисис остался внутри дома, помогая расширить пробоину в стене, чтобы в нее могли пролезть учителя постарше. Милон посмотрел налево и направо. Это помещение вне наблюдения, а главная часть скрывала их от гоплитов, стоявших с другой стороны.

Но надежда улетучилась в одно мгновение.

Двое конных солдат выскочили из-за угла и быстро приближались. Оба увидели Пифагора и бросились к нему, подняв мечи. Не зря человек в маске предложил награду в пятьсот золотых монет тому, кто доставит ему голову философа.

Архипп и Пифагор продвигались вперед ужасающе медленно. Они преодолели лишь половину расстояния, отделяющего их от лесной тропы.

«Они не получат его». Милон стиснул зубы, подбежал к Пифагору и встал перед ним. Всадникам в последний момент пришлось сменить цель. Они поскакали к Милону, пригнувшись и выставив мечи, готовые атаковать его с двух сторон. Милон повернул меч в воздухе, схватил за острие и изо всех сил метнул во всадника справа. Меч сломал тому зубы, вошел в рот и пронзил голову от неба до макушки.

Острейшее чувство тревоги предупредило Милона о том, что он пренебрег защитой, бросив меч. Он не успел среагировать. Меч второго всадника обрушился между его левым плечом и шеей, сломал ключицу и рассек часть мышцы.

Полемарх упал на землю, перевернулся и сделал попытку встать. Но почувствовал нестерпимую боль и остался на четвереньках. Коснулся свежей раны, нащупал обломок кости. Сама рана была пугающе глубокой. Он попытался пошевелить левой рукой. От боли потемнело в глазах, но все же ему удалось поднять щит.

Упавший всадник лежал рядом на спине. Милон сумел подняться на ноги, пошатываясь, двинулся вперед и поспешил выдернуть меч из головы убитого. Выпрямившись, он увидел, что Архипп схватил за повод лошадь и остановил солдата. Теперь он направлялся к Пифагору, который, оставшись один, упал на землю.

Второй всадник развернулся, вонзил пятки в бока своего коня и снова бросился на философа.

Архипп подошел к Пифагору и помог встать. Оба повернулись спиной к всаднику, не подозревая, что тот направляется прямиком к ним. Милон снова бросился на защиту. Он изо всех сил пытался бежать, но упал на колени. Потеря крови ослабила его. Побледнев, он созерцал трагическую сцену. Он понял, что не может даже кричать. Снова взял меч и прищурился, стараясь прояснить зрение. Всадник разгадал его намерения и закрылся щитом, по-прежнему двигаясь к Пифагору. Милон откинул руку назад и со сверхчеловеческим усилием метнул меч.

Он понимал, что не попадет в солдата.

Меч сделал полтора оборота в воздухе и вонзился в грудь коня. Передние ноги его подогнулись, животное брыкнулось и рухнуло. Падая, конь подмял под себя всадника.

Милон тяжело двинулся к солдату, чтобы достать свой меч. Солдат заворочался и попытался встать, но рухнул на землю и застыл. Архипп и Пифагор успели сесть на второго коня и крикнули ему что-то, но Милон не разобрал. Он махнул рукой, указывая на тропу. Архипп пришпорил лошадь, и они исчезли.

Меч вышел без труда. Лошадь ржала и билась, но так и не встала на ноги, захлебываясь кровью.

«Ты была моим последним шансом», — подумал Милон. Прежде чем метнуть меч, он подумал, что единственный способ уйти живым — захватить лошадь. Эта горькая мысль не изменила его решения. Пройдя по лесной тропинке пару километров, он бы добрался до берега, где стояла рыбацкая хижина. Рыбаки сочувствовали братству, и у них было две лодки. Они могли бы помочь сбежать дюжине людей.

«Спасение ждет нас через полчаса…» — подумал Милон.

Но сам он не мог сделать и двухсот шагов.

Шатаясь, он преодолел расстояние, отделявшее от тропы. В глубине леса по-прежнему виднелся Лисис, помогавший продвигаться раненому учителю. Остальные исчезли из виду. Он остановился в начале тропы и обернулся. В двадцати шагах от него из пробоины появились первые гоплиты.

«Они убили Эвандра», — с тоской подумал Милон.

Проем в стене был узок, и солдаты выскакивали по одному. Они продвигались к нему, но выглядели неуверенно, то и дело оглядывались назад, чтобы убедиться, что их отряд продолжает расти. Преданный главнокомандующий, славный Милон Кротонский, стоял перед ними, загораживая въезд на лесную тропу. Должно быть, именно по ней сбежали немногие пифагорейцы, пережившие бойню во дворе. Они готовы были устремиться в погоню, но сперва предстояло разделаться с самым опасным кротонцем.