Убить Троцкого

Такого унижения он, принадлежащий к высшей знати Японской империи, никогда в жизни не испытывал. Консул терялся в догадках: «Кто этот человек, посмевший поднять на меня руку, и что ему нужно?»

А когда на него надели форменный сюртук и пальто, после чего со стороны спины была прорезана дыра в материи, сквозь которую протянута веревка, и все это проделано в абсолютном молчании, ему стало по-настоящему страшно.

– Звони Ямамото, – человек, назвавшийся адъютантом Розанова, протянул ему трубку телефона.

На град вопросов, которыми засыпал его перепуганный консул, Муравьев, кратко освещая ситуацию, заявил:

– Мне нужны мои друзья. Я предлагаю твою жизнь в обмен на них и похищенный портфель с деньгами. Звони! – Он жестко ткнул трубкой в лоб дипломата.

Заметив, что тот все еще колеблется, Михаил ударил, с хрустом ломая его правую руку, и тут же заткнул ему рот, чтобы дикий крик не переполошил окружающих.

Мацудайра, едва не потеряв от боли сознание, был сломлен. В течение нескольких минут жизнь благополучного сановника превратилась в ад. Даже в страшном сне он не мог предположить, что с ним – любимцем императора, по мановению руки которого начинались войны и десятки тысяч людей шли на смерть, – могло случиться такое. Он понял, что сейчас нужно подчиниться. Потом… потом он отыграется на этом щенке и его друзьях. Сейчас главное – выйти живым из этой передряги.

Попросив девушку на коммутаторе соединить его с абонентом, он назвал номер и стал ждать. После продолжительных гудков трубку все-таки сняли, он услышал голос Ямамото.

Извергая потоки брани, накопившейся у него за тот короткий промежуток времени, что он был подвергнут истязаниям и унижению, Мацудайра злобно и предостерегающе закончил:

– …И послушайте меня, майор! Если вы думаете от меня избавиться при помощи этого русского, то знайте – у меня в сейфе лежат документы, в которых сообщается о нашей последней операции, а копии находятся в именном сейфе в Японии. Так что, если со мной что-либо случится, насладиться обретенным богатством вы не сможете! И еще, майор. Зачистка свидетелей остается на вас! А то, я смотрю, одних убираете, а другие – плодятся, как грибы! Не играйте жизнями – ни своей, ни моей…

– Хватит. – Перейдя на японский, Муравьев вырвал трубку из рук дипломата. – Слушайте меня внимательно, Ямамото… – и Михаил изложил свои жесткие требования по процедуре обмена.

Закончив разговор с майором, Муравьев повернулся к консулу:

– А теперь, ваша светлость, – злобная ухмылка исказила его правильные черты, – пройдемте к сейфу: о бумагах вы вспомнили очень кстати. И не заставляйте меня ломать вам кости одну за другой. Да и времени у нас в обрез. Так что с нейтрализацией свидетелей придется повременить. Не дай бог, если эти бумаги попадут в чужие руки! Вот это и будет гарантией моей безопасности.

Михаил споро обшарил карманы японца и извлек связку ключей. Мацудайра не сопротивлялся.

Муравьев своей жестокостью целиком подчинил его волю, и вскоре они уже мчались на машине по заснеженным улицам, ловя отражение фар в глазницах заиндевелых окон.

Развязка приближалась. Нервы напряжены до предела. Михаил, несмотря на то что им вроде бы были предусмотрены все случайности, все-таки сомневался в благоразумии Ямамото, от которого можно ожидать любой каверзы. Но пока все развивалось по плану.

Возле особняка, где находилась конспиративная явка японцев, их уже поджидали Блюм и Лопатин в окружении военного караула во главе с Ямамото. Улица была пустынна. Ни один звук не нарушал предутреннюю тишину спящего города. Машина остановилась в нескольких десятках метров от ожидающей их группы людей. Все замерли.

– Передайте водителю, – по-русски обратился Михаил к Мацудайре, – чтобы Ямамото не делал глупостей. Ваша жизнь – залог нашего благополучного бегства. В случае вашей гибели Ямамото перекроет все улицы города, нас неминуемо схватят, и компромат может попасть в чужие руки, но ни нас, ни вас это уже не будет интересовать. Только живым вы можете удержать его от необдуманных шагов…

– Не нужно разжевывать мне прописные истины, – почувствовав близкое освобождение, надменно прервал его дипломат.

Он повелительным тоном пролаял несколько гортанных японских фраз водителю, после которых тот пулей вылетел из машины и, скользя по мокрому снегу, бросился к ожидающим его японцам.

Вскоре Александру и Евгению развязали руки, вручили небольшой чемодан, содержимое которого было тут же проверено, и они не спеша двинулись к машине.

– Лихо ты, – улыбнулся разбитыми губами Лопатин, принимая из рук Муравьева два револьвера, прихваченных им в японской миссии. – Я уже думал – все, дотанцевались… Оказывается – бал продолжается, танцуют все.

Михаил объяснил друзьям – что нужно делать, и они скрылись за массивной деревянной калиткой, открыть которую пришлось, перепрыгнув через забор. Раздался басовитый собачий лай, но тут же мгновенно прекратился после сухо щелкнувшего выстрела. В свете фар было видно, что японцы после выстрела нерешительно двинулись к машине.