Убить Троцкого

Не мешкая ни секунды, бегом, увязая в снегу, Михаил двинулся в глубину сада, что примыкал к участку соседнего особняка, выходящего на другую улицу.

Значительная фора во времени, отделявшая его от преследователей, вселяла уверенность в том, что он уйдет.

Друзей нужно было выручать как можно быстрее. Время катастрофически ускорило свой бег. Сегодня они должны быть на корабле.

Он уже знал, куда направится, поэтому перешел на легкий размеренный бег, сохраняющий дыхание.

– Раз, два, три, четыре – вдох. Раз, два, три, четыре – выдох.

Воздух с шумом вырывался из его легких, создавая вокруг, на морозе, облака пара. От выступившего пота одежда стала влажной, но дыхание оставалось ровным, сердце пульсировало ритмично, тренированные мышцы не ощущали усталости. Физическая нагрузка напрочь уничтожила нервозность и взвинченное состояние, которое появилось у него с вечера, на заключительном этапе операции. Он все время ожидал подвоха. Он чуть ли не физически ощущал, что где-то они должны проколоться, и постоянно был настороже. И вот теперь, когда беда пришла, он успокоился. План вызволения друзей уже четко сложился в его голове.

– Раз, два, три, четыре – вдох. Раз, два, три, четыре – выдох.

До кварталов, где располагались особняки иностранных миссий, оставалось пару километров.

– Мы сядем сегодня на корабль…

Раз, два, три, четыре – вдох. Раз, два, три, четыре – выдох…

Глава 16

Известный дипломат, возглавляющий сейчас японское консульство, граф Мацудайра, еще не ложился. Основной этап операции, который сегодня заканчивал майор Ямамото, той самой операции, что под покровительством и с разрешения графа разрабатывалась в течение месяца, благополучно завершился. О ее проведении никто из официальных лиц не знал, и действия Ямамото не были отражены в документах. А проще: суть операции сводилась к тому, что крупный государственный деятель и дипломат в сговоре с высокопоставленным представителем японской разведки, воспользовавшись положением и властью, которой они были облечены на государственной службе, совершили деяние, что иначе как мошенничеством, хотя и очень крупным, нельзя было назвать. Их действия нанесли ощутимый урон экономике и политике Страны восходящего солнца. В результате: казна большевиков значительно пополнилась, астрономические суммы в золоте и валюте осели в карманах Мацудайры и Ямамото, а прямое указание премьер-министра об аресте ценностей после оккупации Владивостока в конце февраля – начале марта, после эвакуации американского корпуса, было сознательно саботировано. Мацудайра мог спокойно сослаться на форс-мажорные обстоятельства. Ну а микадо[44], в чью казну должны были поступить эти деньги, остался с носом.

Даже за гораздо более мелкие преступления наказывали смертью не только виновника, но и всю семью, а на весь род накладывалось несмываемое пятно позора. Но возможность в короткий срок превратиться в могущественного финансового магната выпадает столь редко, а вариант был практически беспроигрышный.

И вот ценности уже перевезены и хранятся в надежном месте, осталась только зачистка свидетелей[45], и ни одна душа не узнает об истинном положении вещей.

Мацудайра в волнении вышагивал по кабинету, несмотря на то что все развивалось по плану и первый этап операции завершился, возбуждение не покидало его – слишком многое поставлено на карту. Сейчас он ожидал звонка.

С минуты на минуту Ямамото должен был сообщить о ликвидации первой партии свидетелей, куда входили Югович и управляющий банком Маркин с дочерью.

Неожиданный стук прервал размышления. В кабинет вошел его секретарь, не ложившийся спать до тех пор, пока бодрствовал его хозяин.

– Начальник караула доложил, что в миссию рвется адъютант генерала Розанова – капитан Муравьев. Он требует срочной встречи с консулом и хочет передать известия о событиях в Государственном банке.

Мацудайра недовольно поморщился: «Ну вот, придется убрать еще и начальника караула и секретаря… Слово „банк“ в эту ночь не должно звучать в стенах моего кабинета».

– Проси. – Он жестом отослал секретаря, удивленного решением своего шефа.

«Да, секретаря нужно убрать непременно», – еще раз подумал граф.

Войдя вслед за секретарем в кабинет главы миссии, Михаил, не теряя времени на объяснения, швырнул сюрикен в шею молодого человека, а в следующее мгновение – нанес мощный удар в низ живота Мацудайры. От дикой режущей боли тот скрутился калачиком на полу и, не в силах перевести дыхание, вывалил содержимое сегодняшнего ужина на богатый персидский ковер, устилавший кабинет.

Пока он переводил дыхание, Михаил обвязал его талию несколькими шелковыми веревками, закрепил за спиной гранаты, к кольцам которых привязал длинные прочные шнуры, объединенные в одну веревку.

Еще не преодолев болевой шок, Мацудайра почувствовал, что мощная рука, схватив его за шиворот, поставила на дрожащие от боли и страха ноги.