Убить волка (СИ)

В этом году в провинциях Великой Лян как раз состоялся Осенний экзамен, который проводился раз в три года. Война внесла коррективы: экзамен пришлось прервать посередине и результаты сильно задержались. Имена людей, успешно сдавших императорский экзамен, объявили только в двенадцатом лунном месяце. Их внесли в так называемый Сливовый Список, но студенты по всей стране в шутку прозвали его Гнилым Списком [1].

И трех дней не прошло с момента объявления результатов экзамена, как сюцай [2] в провинции Шаньси покончил с собой при необычных обстоятельствах. Чиновники не позволили печальному происшествию омрачить важное событие и не стали докладывать вышестоящим. Однако через несколько дней правда всплыла. После окончания императорской аудиенции кто-то подошел к воротам дворца, чтобы подать жалобу императору.

Разбирательство было долгим.

Янь-вану пришлось дважды съездить в Цзяннань, срубить много голов, а также издать самый суровый на данный момент указ, регламентирующий поведение чиновников [3]. Этого хватило, чтобы свести процветавшую со времен Юаньхэ коррупцию практически к нулю. В последние годы во дворце постоянно урезали расходы, а жалованье придворных чиновников сокращалось. Ассигнации Фэнхо, тесно связанные с новым указом, только ухудшили их положение... Источники их доходов то полностью перекрывали, то снова приоткрывали. За последние сотни лет жизнь придворных чиновников никогда не была настолько нелегкой.

Как говорится, пожив на широкую ногу, трудно привыкнуть к простой жизни. Когда речь заходила о собственном благосостоянии, люди забывали, что каждый в ответе за судьбу страны.

Но если чиновники и испытывали трудности, то ничего не могли с этим поделать. Они вежливо отказывались от подарков, ведь прекрасно знали, что за спиной у богатых купцов стоит Янь-ван — стоит неосмотрительно принять подарок, как тебя казнят за взятку. Из военного бюджета воровать тоже боялись. После реформы стало невозможно прикоснуться и к налогам, не говоря о средствах, выделенных на ликвидацию последствий стихийных бедствий. Головы Ян Жунгуя и его сторонников еще не истлели.

Так вышло, что в этом году за проведением осеннего экзамена строго не следили. Страну больше заботило, как выиграть войну и где бы заработать денег. Кому какое дело до бесполезных кабинетных ученых? В результате кто-то и придумал хитрую схему.

После того, как правда открылась, мошенническая схема потрясла всю страну. Замешаны в ней оказались целых девять провинций.

С большим трудом Фан Циню удалось сделать так, чтобы скандал не запятнал его репутацию. Он мог бы еще пару дней жить мирно, но ему словно снег на голову посыпались бумаги из двух палат.

Новоявленные борцы с коррупцией вели себя иначе, чем сторонники Янь-вана. Люди принца всегда отличались прагматичностью и преследовали конкретную цель, а за власть боролись слаженно и организованно, поэтому многие их действия легко было предсказать. Эти же «чистюли» слишком много о себе возомнили и ни во что не ставили ни чужую репутацию, ни благосостояние. Им нравилось раскрывать чужие преступления без всякой личной выгоды. Слава их зависела от того, скольких чиновников им удалось поймать на мошенничестве.

Обычно молодые и знатные господа не появлялись в двух палатах. Чаще всего отъявленные борцы с коррупцией происходили из числа бедных студентов, поскольку именно их больше всего затронул скандал с императорским экзаменом.

Бешеные псы из двух палат, которые давно ни на кого не нападали, теперь подняли хвосты и остервенело лаяли. Они постоянно скандалили и поднимали шум, требуя у Ли Фэна провести строгое расследование. Создавалось впечатление, что если их не устроят результаты, они выстроятся в очередь и разобьют головы о дворцовую колонну прямо посреди императорской аудиенции.

Так недолгая видимость мира при дворе была нарушена.

Девять высокопоставленных провинциальных чиновников, да и не только они, оказались замешаны в этом сложном и запутанном деле. Включая никчемного родного младшего брата Фан Циня.

Для его пожилого отца младший сын и внук являлись смыслом жизни. Пускай великий советник Фан и отошел от государственных дел, его потряс новый скандал. Фан Цинь не знал, как поступить. Он мог отвернуться от кого угодно, но не от родного отца.

Не успел Фан Цинь придумать выход, как то ли нарочно, то ли нет, но Император решил передать дело сразу в Военный совет — в обход храма Дали и цензората. Расследование поручили возглавить лично Цзян Чуну, остальные могли лишь ему содействовать.

Бумага больше не могла сдерживать пламя.

Несмотря на то, что Фан Цинь родился в богатом семействе, он всегда надеялся прославиться, чтобы через тысячи лет потомки помнили его добрые дела, поэтому отказывался наступать на горло собственной совести и избегал совершать бесчестные поступки. Именно поэтому он сначала предал Люй Чана, который посмел ему угрожать, а затем старого дурака Ван Го. Вот только он никем больше не мог пожертвовать — его прикованная к постели матушка лежала в соседнем доме.