Убитые девушки

В доме витает целый букет запахов – супа, живности и сырости. Рыжий кот, выгнувший хвост кольцом у двери на кухню, при виде чужака убегает. Узкий коридор ведет к оранжерее, прильнувшей к тыльной стене дома. Явно пристроенная позже, она производит более приятное впечатление. Из садовой мебели там только два плетеных кресла да такой же двухместный диванчик. Рядом небольшой электрический обогреватель. Кэл сквозь стекло обводит взглядом сельский пейзаж, широкое небо. В такой оранжерее можно сидеть и наблюдать за изменениями в природе – она защищает от непогоды. Но в ней не спрятаться от реальности, причиняющей иногда нестерпимую боль.

Миссис Макки встает с кресла и протягивает ему руку. Маленькая и щупленькая, она выглядит старше своих семидесяти пяти лет. Кэл рядом с ней ощущает себя гигантом. Узловатые пальцы женщины сигнализируют об артрите; туго натянутая кожа на изуродованных суставах болезненно-красная. Кэл старается не сжимать ее руку слишком сильно.

– Мистер Ловетт, спасибо, что приехали.

– Спасибо вам за то, что согласились со мной встретиться. И зовите меня просто Кэлом, миссис Макки.

– Джин.

– Прекрасный вид у вас отсюда открывается, – улыбается Кэл.

Мистер Макки – Тэм – переминается с ноги на ногу. Ему явно менее комфортно, нежели жене и гостю. Тэм хмурится, и Кэл, уловив в его взгляде внутренний протест, понимает: Джин пришлось долго уговаривать упрямого супруга. На лоскуте флиса возле кресла свернулась старая собака – помесь колли и лабрадора; ее глаза направлены на хозяина. Но, когда Кэл нагибается, чтобы погладить седеющую голову собаки, та дважды ударяет хвостом о пол.

– Как нас зовут? – Кэл обращается к собаке, а не к человеку, подсознательно догадавшись: это животное – лучший путь к сердцу хозяина. Это видно по собачьей подстилке: она положена так, чтобы Тэму было удобно протянуть руку с кресла и погладить любимицу.

– Бесси.

Кэл треплет собачьи уши, Бесси от удовольствия прикрывает глаза. А Кэл вспоминает Ракету: «Как же я по ней соскучился! Надеюсь, что Крисси выгуливает ее регулярно, как обещала».

– Чаю? – Тон Тэма остается резким, отрывистым, но Кэл чувствует, что он потихоньку оттаивает.

– Да, пожалуйста, с молоком. И один кусочек сахара. Вам помочь?

Кэл распрямляется, и собака опять кладет голову на передние лапы. Но ее брови шевелятся: Бесси продолжает наблюдать за хозяином и чужаком.

– Нет, не затрудняйтесь.

Старик, громко топая, выходит из комнаты. И по тому, каким взглядом провожает его Джин, сделав шаг вслед и тут же вернувшись назад, Кэлу становится ясно: такое радушие не свойственно Тэму – он ушел, потому что хочет избежать разговора.

– Он нервничает, – оправдывает мужа Джин. Она примостилась на краешке кресла и жестом приглашает Кэла присесть на плетеный диван.

– Понимаю. Об этом нелегко говорить.

Джин кивает. А Кэл замечает целую стопку альбомов с фотографиями – аккуратно сложенных, приготовленных к его приезду. Расстегнув молнию на сумке, он вытаскивает микрофоны с поясным передатчиком.

Тэм очень долго возится с чаем. Наконец он возвращается с подносом, на котором три чашки расставлены треугольником, а рядом розовеет блюдце с бисквитными вафлями. Выразив благодарность улыбкой, Кэл берет чашку с чаем и одну вафлю. На вкус она как сладкий картон, но Кэл знает: хозяевам будет комфортнее, если он съест хоть одну.

– И что вы хотите от нас за это? – буравя взглядом оборудование гостя, отхлебывает из своей чашки Тэм.

– Давайте просто побеседуем о Лейле, ладно? Мне хотелось бы узнать о ней больше, понять, какой она была и что произошло в тот злополучный день, по вашему мнению – по версии людей, знавших ее лучше всех.

Джин, засопев, тянет руку к верхнему альбому.

– Знавших ее лучше всех, – повторяет Тэм слова так, словно не понимает их смысла.

Кэл сосредотачивает внимание на его жене: Джин хочется показать ему фотографии, поделиться тем немногим, что осталось у нее от дочери, и развеять – как по мановению волшебной палочки – материнскую неуемную боль.

– Лошади, – вздыхает несчастная женщина. – Она бредила лошадьми.

Кэл засиживается у супругов Макки так долго, что они перестают перед ним притворяться и самозабвенно предаются воспоминаниям. И пока он сидит, слушая их рассказы, Дюбуа и его чудовищные преступления отступают на задний план.

– Такая красивая здоровенькая малышка, – улыбается Джин, перебирая фотографии.

Кэл видит дерзкую мордашку девочки, которая превращается в проказливого ребенка с заостренным подбородком и карими, глубоко посаженными глазами под густой челкой. «А ее улыбка с возрастом меняется», – отмечает он про себя. Лейла не всегда улыбается на снимках: чем старше она становится, тем чаще смотрит в камеру сердито и даже озлобленно. Кэлу кажется, что она что-то скрывает. Или виной тому воображение, разыгравшееся от всего, что он узнал?

– Они позвали, – говорит Джин. – Сказали, что она упала с лошади и они не могут ее найти. Тэм пошел туда, – кивает она на мужа. – Так ведь? Ты же пошел туда, Тэм?

Кэлу понятно: Джин хочет разделить с мужем тяжесть рассказа.