Убитые девушки

Большую часть времени Дюбуа проводит в одиночестве. Остальные пациенты больницы не проявляют к нему дружелюбия; на жизнь Дюбуа даже несколько раз покушались. Не в силах удержаться, Кэл опять косится на неровный, зазубренный шрам на шее этого человека – свидетельство того, что однажды беспрецедентные меры по его защите все-таки не сработали и одному из заключенных удалось прорваться сквозь кордон с осколком плитки из душевой.

Сообразив, куда устремлены глаза Кэла, Дюбуа горделиво запрокидывает голову назад, демонстрируя колоритный рубец со стальной твердостью во взгляде. С него никогда не снимают наручники при общении с Кэлом. Неважно, проходит ли их разговор в присутствии одного надзирателя или в комнате находятся другие люди. А за стеклом всегда стоит больничная команда, наблюдающая за своим подопечным и готовая в любой момент вмешаться. Правда, ни врачи, ни санитары больницы никогда не заговаривают с Кэлом. И порой он задается вопросом: может быть, они не одобряют его попытку дать право голоса злодею?

– Доброе утро.

Убийца кивает Кэлу. Не улыбается. Ждет. Цепь наручников, плотно сжавших его запястья, глухо позвякивает. На лбу Кэла проступает пот.

«Соберись!» – велит он себе.

– Как вы спали? – Он старается говорить вежливо, тщательно скрывая вдруг возникшее дурное предчувствие, ощущение, что сегодняшняя встреча – ошибка. Кэл к такому повороту не готов.

Дюбуа лыбится, обнажая острые клыки. Перед глазами Кэла всплывают следы укусов, оставленных убийцей на телах девяти молодых женщин – еще при их жизни! С трудом удержавшись от дрожи, Кэл мысленно напоминает себе: этого человека никогда не выпустят на свободу.

– Я, мистер Ловетт, практически не сплю в эти дни. Не испытываю потребности спать. Да и вы, похоже, не удостоили свой организм полноценным восьмичасовым сном. – Сиплый голос растекается как змеиное шипенье.

Не желая обсуждать свою бессонницу, Кэл придвигает к Дюбуа шоколадные плитки, как его проинструктировали.

– Я принес вам батончики «Твикс».

В глазах Дюбуа вспыхивает ярость. Его бешенство наполняет воздух вокруг, атмосфера вмиг накаляется.

– Я просил чертовы «Марсы».

Нет, не просил. Но пытаться переубедить его бессмысленно.

– Простите, – бормочет Кэл.

– Просто вы такой же, как они. Эти ничего нормально не делают, – сверкает глазами убийца. – Досадно, что и вы не в состоянии меня понять. Доведись вам идти по битому стеклу, вы бы лучше соображали.

Тон Дюбуа теперь скорее недовольный и обиженный, нежели угрожающий. Но его кулаки сжимаются, и цепь наручников снова клацает. Кэл подавляет приступ тошноты. На ум приходит Джанин Роллинс, одна из жертв Дюбуа. Ее стопы были сплошь искромсаны, патологоанатом извлек их них двести осколков стекла. Но это не худшее, что пришлось претерпеть бедной женщине.

Дюбуа пронзает Кэла взглядом, полным ненависти, он словно жаждет пробуравить его до нутра. Кажется, что напряжение между ними вот-вот пробьет воздух и создаст гигантский грозовой разряд. Кэлу хочется отвернуться, но он не в силах отвести взгляд. Не слышит ничего, кроме пульсирующего шума в ушах, и ощущает только жар от прилившей к голове крови.

Но затем преступник пожимает плечами и, к облегчению Кэла, придвигает к себе батончик. Дюбуа срывает с «Твикса» обертку и впивается в него зубами, в блаженстве закрывая глаза. Он жует с открытым ртом, и Кэлу видно, как липнет к его зубам карамель. Переход от ярости к расслаблению занимает у этого человека – настоящего чудовища во плоти – долю секунды.

Доев, Дюбуа открывает глаза и заговорщически – наигранно озираясь по сторонам – склоняется к нему. Кэл замечает проблески обаяния и опасной харизмы, все еще таящихся в нем. Хотя при раздутом, обрюзгшем теле с грязными ногтями и едким запашком это кажется гротескным.

– Что вы желаете узнать сегодня?

– В своих письмах вы намекали, что готовы поделиться еще не озвученными подробностями своего… своей истории.

Они оба понимают, зачем здесь Кэл, почему он приходит сюда вновь и вновь – ради людей, у которых пока еще нет ответов, но которым необходимо их получить.

Чудовище имитирует колебание, притворяется удивленным.

– Вы хотите узнать о моих… преступлениях?

Наклонив набок голову, Дюбуа заходится смехом, который режет слух, действует Кэлу на нервы. Он понимает, что Дюбуа доставляет удовольствие играть с ним: у закрытого в психушке монстра не осталось иных развлечений. Что ж, Кэл предвидел, чем чреват заключенный им договор, сделка с дьяволом. Но становится интересно – окупится ли это?