Убитые девушки

Аманду Лайонс нашли привязанной к дереву со следами жестоких пыток на теле. В легких девушки оказалась речная вода, но реки поблизости не было. Дюбуа перетаскивал ее с места на место – мучая, но не спеша убивать.

Кэл заставляет себя не думать об известных жертвах убийцы. Их души упокоит правосудие. Его задача – помочь другим, тем, за чью смерть это чудовище еще не понесло наказания, и их близким, до сих пор пребывающим в неведении об участи своих любимых дочерей и жен.

– Так кто же был первым?

Дюбуа пожимает плечами и снова откидывается назад, явно утрачивая интерес к разговору. Протянув руку к очередному батончику, он не спеша развертывает его и смакует.

Кэлу хочется закричать. Мысленно он уже обхватывает руками шею этого человека, сжимает все крепче и крепче, пытаясь выдавить из него правду. Реалистичность этой картины поражает журналиста. В Дюбуа есть что-то такое, что меняет собеседника. Он словно заражает своим вредоносным ядом.

Проходит несколько секунд, и глаза Дюбуа стекленеют в сладостной эйфории, а с губ внезапно слетает признание о другой жертве его маниакального расстройства:

– Одна женщина – ее муженек похаживал налево. – Наклонившись вперед, Дюбуа хрипло хихикает. – Они упекли его за решетку. Бедняга умер в тюрьме в прошлом году. В праве на апелляцию ему отказали. – При этих словах Дюбуа заходится смехом, как будто это шутка.

До чего же трудно направлять мысли этого человека в нужное русло! Они скачут хаотично, без всяких правил. Уцепиться почти не за что.

– Расскажите об этой женщине.

Дюбуа раздраженно мотает головой:

– Пожалуй, в другой раз. – Самодовольно улыбнувшись, он отворачивается к окну и напевает какой-то старый мотив.

Кэл его узнает, но вспомнить слова сразу не может. Наконец они всплывают в памяти: «Дейзи, Дейзи, дай мне свой ответ…»

Этот звук неуместен в маленькой допросной. Ноздри Кэла улавливают тошнотворный запах пота Дюбуа, смешанный с ароматом шоколада. В этом здании, где окна наглухо задраены и никогда не открываются даже для проветривания, воздух спертый и душный.

За окном комнаты видны двенадцатифутовые стены, охранные ограждения с колючей проволокой. За ними простирается лес, ближайшие деревья срублены для лучшего обзора. Все жертвы Дюбуа были найдены в лесных массивах. Все известные его жертвы… «Интересно, о чем он думает, когда смотрит на безжизненные пни?» – проносился у Кэла в голове.

– Лесной Убийца. Так меня окрестили, – говорит Дюбуа, словно прочитав его мысли.

И от этих слов кровь в жилах журналиста стынет. Сглотнув, он кивает. А когда Дюбуа снова отворачивается к окну, Кэл испытывает неподдельное облегчение: у него есть пара секунд, чтобы взять себя в руки.

– Они и половины не знают, – произносит механический голос. И, не дав Кэлу времени осмыслить эти слова, Дюбуа опять поворачивается к нему лицом. – Разве вы порой не ощущаете, что можете просто… сорваться?

Кэл не верит своим ушам. Дюбуа обладает даром ясновидения? Как ему удается улавливать то, о чем он думает? Тошнотворное, болезненное чувство, угнездившееся в нем после ухода Марго, опять шевелится внутри. Кэл так и не избавился от него. Оно просто дремлет в груди до поры до времени.

– Я думаю, что вы обманываете. – Взгляд Кэла прикован ко рту Дюбуа, который облизывает потрескавшуюся кожу на губах. – Да-да, обманываете. Но не меня, а самого себя, – с легкой ухмылкой добавляет монстр.

– Возможно, – с трудом выдавливает Кэл. Для поддержания контакта. Для истории.

– Это делают все люди. Масса людей. – Дюбуа снова оборачивается к окну. Кэлу хочется вдохнуть свежего воздуха. – Напомните мне, о чем вы хотели меня расспросить?

Опять двадцать пять! Каждый раз, при каждой встрече… Что ж, потешим и сейчас его самолюбие.

– Я полагаю, что моим читателям будет интересно ваше видение событий, – повторяет Кэл уже заученную фразу. – Почему вы делали такие вещи. Им хочется вас понять.

– Хочется… – Дюбуа снова подается вперед, и Кэла обдает волной затхлого пота. – Им хочется увидеть монстра под кроватью.

– Вы родились не монстром, – произносит Кэл, хотя сейчас, когда он сидит перед нераскаявшимся исчадием зла, ему в это не верится. – С вами что-то случилось. Вы что-то пережили. И это что-то послужило триггером. – Марго трепещет внутри Кэла.

Отпрянув назад, Дюбуа презрительно скалится.

– Я знаю, чего вы на самом деле хотите. Вы такой же, как и все остальные, – неодобрительно мотает головой убийца, как будто любопытство – величайшее из преступлений. – У вас есть собака?

– Да, одна, – в замешательстве отвечает Кэл.

Дюбуа фыркает:

– А у меня не одна. У меня много собак.

– Я в курсе.

На момент ареста у Дюбуа было семнадцать собак. Все они жили в его доме, хозяин явно обеспечивал им хороший уход. Но по отношению к людям, явившимся их забрать, собаки повели себя крайне агрессивно. Они бросались на проволочные стенки своих клетей, рычали, пускали слюну, норовили укусить спасителей. Уцелели только три собаки. Остальных пришлось усыпить.