Убитые девушки

Кэл понимает: он зашел чересчур далеко. Он устремляется к входной двери, ощущая спиной неподдельный испуг Стивена. «Интересно, ему и тогда была присуща поведенческая нестабильность? Или эти перепады настроения – результат недавних событий?» – задается вопросом Кэл.

На крыльце он поворачивается, чтобы сказать что-нибудь на прощание, но дверь захлопывается с такой силой, что падает отколовшаяся от рамы щепка. Кэл всматривается в шеренгу деревьев. Там ни шороха, ни шевеления.

Глава пятьдесят вторая

Вернувшись в гостевой дом, Кэл застает Крисси за работой. Он бросает сумку с аппаратурой на пол, и дочь вздрагивает. Кэл замечает, как она отдергивает пальцы от телефона. И, судя по выражению лица, опять нервничает. Это заставляет Кэла занервничать тоже.

– Все в порядке? – спрашивает он.

Дочь кивает.

– Точно?

Крисси прикусывает губу:

– Я не могу перестать все время просматривать сообщения и посты.

Кэл садится на край кровати:

– Может, удалить приложения?

– Я пробовала. Не срабатывает. Я опять залогиниваюсь на сайтах.

– А давай ты отдашь мне свой телефон? – Кэл говорит это в шутку, но Крисси переводит взгляд с него на мобильник.

– Ну, может, на день, на два.

Значит, все плохо, сознает Кэл, но с нарочито беззаботным видом забирает у дочери телефон:

– Без проблем.

Его взгляд падает на стол. Крисси работала над маленьким офортом на куске кожи. Кэл рад возможности сменить тему:

– Очень красиво.

– Это лишь набросок… их всего семь… это часть более масштабной работы.

Крисси несколько секунд не сводит глаз с кусочка кожи, вертит его в руках как потерянная.

– А на какую тему?

– Семь смертных грехов.

– И какой это грех? Нет, подожди… Я сам попробую отгадать… гнев?

Кожа испещрена резкими, заостренными линиями. Они расходятся в разные стороны из одной точки, словно иглы разлетаются из эпицентра взрыва. Ярость так и брызжет в разные стороны. Жутковато, но красиво. Крисси кивает, а Кэл замечает, как по ее лицу пробегает тень.

– Ты голодна? Может, выйдем проветримся и предадимся греху чревоугодия в пабе?

Правильно ли он поступает, пытаясь наигранной веселостью отвлечь дочь от мрачных мыслей? Может, ему стоит еще раз с ней поговорить? Элли бы подсказала, как лучше… Но Крисси уже встает и надевает ботинки.

Ужиная рыбой и картофелем фри без отвлекающего ее телефона, Крисси, кажется, немного расслабляется, и ее щеки покрывает легкий румянец.

– Как тебе Стивен?

– Странный он. Какой-то дерганый. Нетрудно представить, как он выходит из себя. Но, похоже, он думает, что у Лейлы было свидание с кем-то еще, когда она пропала. Место, где нашли ее тело, идеально подходит для тайной встречи. Только я не уверен, что Стивен выбрал бы его для свидания.

– С кем еще она могла встречаться?

– А это вопрос на миллион долларов. Лейла была натурой деятельной, неугомонной. Здесь ей было скучно. А другой жизни она не знала, ведь не училась ни в колледже, ни в университете. Все свободное время проводила, катаясь на лошадях. Как она могла с кем-то познакомиться, да еще сохранить это в тайне? Непонятно… если только это не был кто-то местный, только женатый.

– А в гостинице?

– У меня есть список персонала того времени. Я проверяю.

– А постояльцы?

Кэл смотрит изумленно: кусочки пазла складываются.

– Ну конечно…

– Ей не надо было никуда выходить, чтобы познакомиться с новыми людьми, – отмечает Крисси.

– Да, они сами сюда приезжали. В гостинице ведь всегда есть гости.

Глава пятьдесят третья

Кэлу не хочется возвращаться на склад пиломатериалов, но что-то в словах конюха Джима не дает ему покоя. И он заставляет себя снова выехать на шоссе А96 и погнать в направлении Абердина, несмотря на угнетающую серость неба, затянутого тяжелыми тучами. Кэл дивится проницательности Крисси, размышляет над ее догадкой и немного страшится новой задачи: ворошить последние недели и дни жизни Лейлы. В любом расследовании всегда наступает момент, когда оно кажется бесконечным, безнадежным. Вот сейчас как раз такой момент. Но нужно побороть отчаяние, ведь Тэм и Джин зависят от него.

На этот раз Джим – в том же грязном комбинезоне – пилит бревна за пределами склада. Визг пилы взрывает тишину, а вокруг, как искры от костра, разлетаются опилки. Кэл ждет, уверенный, что Джим его заметил и просто-напросто игнорирует. Хмурое выражение лица этого человека вновь наводит Кэла на мысль: а не он ли ненавидел Лейлу настолько, что задушил ее и бросил тело в расщелину? И эта мысль все прочнее укореняется в сознании Кэла, невзирая на, казалось бы, железное алиби Джима: он был с Дагом в конюшне.

Как только пила замолкает, Кэл, уже преисполнившись раздражения, устремляется вперед.

– Джим, уделите мне минуту.

Кэл машет микрофоном, показывая: он записывает. И лицо Джима мрачнеет еще больше.

– Выключите эту штуку.

– У меня всего пара вопросов.

– Мне без разницы.

– То же самое вы сказали и в прошлый раз. Когда обозвали Лейлу шлюхой.

Джим замирает как вкопанный. Даже он расслышал в тоне Кэла обвинение.

– Я такого не говорил.

– Говорили.

Джим отворачивается:

– Что ж, это правда.