Убивая ангелов

Сидевшая в кресле у окна женщина казалась слишком молодой, чтобы быть матерью Эндрю. Она рассматривала лежавший на коленях фотоальбом, но когда подняла голову, я увидела детское, почти свободное от морщин лицо. Но еще больше поражало застывшее на нем выражение гнева и неприятия. Похоже, полиция рассказала им что-то ужасное. Закрыв альбом, женщина выжидающе посмотрела на меня. Я выразила свое сочувствие по поводу смерти Эндрю.

– К нам никто не приходит, – пробормотала хозяйка дома. Как и у сына, глаза у нее были бледно-карими, а взгляд – пытливым.

– Я хотела бы спросить вас кое о чем, – снова заговорила я. – Может быть, вы знаете, с кем был Эндрю в тот вечер, перед смертью.

– Поздно задавать вопросы, – бросила Мириам и тут же, смягчившись, продолжала: – Извините. Просто все эти разговоры теперь бессмысленны. Мы до сих пор ничего не сказали его сестре. – Губы ее непроизвольно дрогнули. – Эндрю так много работал, что не замечал, сколь многое упускает.

– Он больше заботился о других, чем о себе?

Миссис Пирнан вцепилась в меня взглядом:

– Вы – его подруга?

– Мы только начали встречаться.

– Психолог. Конечно, он рассказывал о вас. – Лицо женщины на мгновение прояснилось. – Хотите посмотреть фотографии?

Я полистала страницы альбома. Эндрю на футболе. Эндрю в школьной пьесе. Эндрю с сестрой в домике на дереве. На всех снимках он был одним и тем же – долговязый, озорной, прячущий лукавую улыбку за тонкими пальцами. Появившийся у дверей Пирнан-старший как будто не замечал состояния жены. Я поблагодарила его за гостеприимство, и, провожая меня, он замедлил шаг:

– Я не знаю, что ей сказать. Это все какое-то безумие.

Не придумав подходящего ответа, я коснулась рукой его локтя.

– Мне нужно понять, как Эндрю связан с банком «Энджел».

Хозяин дома как будто разволновался.

– Банк был самым большим его благотворителем. Несколько месяцев назад Эндрю пришел ко мне и сказал, что ему противно вести с ними дела. Сказал, что хочет выйти из игры.

– И что вы ответили?

– Посоветовал не делать глупостей. Благотворительности нужно помогать. – Голос старшего Пирнана дрогнул. – Теперь жалею. Пусть бы занимался тем, к чему лежит душа. Может, был бы сейчас жив.

– Уверена, это не ваша вина.

В старческих глазах блеснули слезы.

– Вы ведь еще приедете к нам?

– Конечно, приеду.

Я уже уезжала, а отец Эндрю все еще стоял на верхней ступеньке. Оставалось лишь надеяться, что Бернс и Тейлор не станут разглашать всю информацию о смерти младшего Пирнана. Семья не выдержит, узнав, что их сына подозревают в причастности к убийствам.

В центре Ричмонда я припарковалась на боковой улочке. Этот пригород казался каким-то параллельным миром, где не случается ничего плохого. Мужчины в белом играли в крикет на лужайке, местные жители грелись на солнышке возле пабов… Но идиллическая картина не развеяла моих тревог. Почему Эндрю, несомненно привлекавший внимание многих девушек, так никого и не выбрал? Мимо, ведя за собой целый выводок белокурых детишек, прошла какая-то женщина. Эта чудная семейка могла бы послужить иллюстрацией для «Кантри лайф». Знай местные, что я сижу здесь, размышляя об убийствах и прочих мрачных вещах, они погнали бы меня из своего райского уголка.

Глава 37

Уйдя из больницы Гая, Иветта сделала хорошую карьеру. Ее новая квартира находилась на пятом этаже шикарного дома неподалеку от Батлерс-Уорф, и от ее порога мне были видны и теснящиеся яхты в доках Сент-Кэтрин, и склады в Уоппинге и Шедуэлле. Сама Иветта выглядела, как всегда, восхитительно в своем ярко-красном платье, вызывая в памяти примадонн старой школы, Ширли Бэсси и Дайану Росс[74]. Она обняла меня так крепко, что ребра напомнили о себе подзабытой болью, а потом провела в гостиную, где мы и расположились в обращенных к реке креслах. Я надеялась, что она не станет расспрашивать об Эндрю, но ходить вокруг да около было совсем не в стиле Иветты.

– Расскажи о нем, – попросила она.

Я вздохнула.

– Не могу. Пока не могу.

– Бедняжка. – Подруга посмотрела на меня сочувственно и с тревогой. – Все-таки думаешь, это имеет отношение к банку «Энджел»?

Я кивнула.

– Кто-то просто одержим идеей мести.

– Ванесса чем-то помогла?

– По ее словам, этот банк – настоящий ад.

– Слышала, как у них проходит отбор кандидатов. – Иветта скорчила гримасу. – В один год у них все интерны были девушки. Всё как в Голливуде в добрые старые дни: хороша в постели – работа твоя.

– Отдает средневековьем. – А ведь Ванесса Харрис действительно намекала, что женщин там эксплуатируют. Для женщин и мужчин-геев банк «Энджел» определенно был не самым приятным местом. И пожалуй, единственным, кто получал от этого удовольствие, был «настоящий» белый мужчина, который всем там распоряжался.

Иветта изо всех сил старалась меня отвлечь. Приготовила обед, отпускала шуточки по адресу банкиров. Послушать ее, так выходило, что Квадратная миля – прибежище моральных банкротов.

– Ты не самая рьяная их защитница, выходит? – усмехнулась я.

– Скажем так, немногие из них ходят в церковь. Системы наших взглядов точек пересечения не имют.

Я натянуто улыбнулась: