Убойная фарцовка

Школьный друг Володька Старостин закончил экономический факультет МГУ, после которого стараниями родителей обрел кресло в Министерстве внешней торговли. Работа там означала принадлежность к особой вожделенной касте кротов, которые прогрызли туннель под железным занавесом. Приобщившись к братству загранработников, ты получаешь возможность летать на «Боингах». Наслаждаться иностранными товарами народного потребления. Отовариваться в специальных магазинах. Иметь собственную машину. И небрежно так бросать знакомым: вот, помню, летели мы через Мадрид в Нью-Йорк.

Впрочем, до Нью-Йорка у Володьки дело не дошло. Там другой вес надо иметь – советские посольства и торгпредства в развитых западных странах были укомплектованы детьми, родственниками, внуками, знакомыми крупных партийных и государственных шишек, и то места на всех не хватало. Отец у Володьки был шишкой недостаточно крупной, поэтому приходилось довольствоваться Африкой.

Женщины возились на кухне. Вовка вручил Никитке плитку белого треугольного шоколада, которого в советских магазинах сроду не бывало. И девятилетняя Настя потащила мальчишку к себе в комнату хвастать своими богатствами. А хозяин квартиры, лопаясь от снисходительного самодовольства, занялся примерно тем же. Уланов привык, что визит к другу превращается в некую экскурсию по музею заграничных безделушек.

– Вон, смотри, – подведя к окну, Вовка показал на белую «Волгу». – «Жигули» продал. Слабовата машина, простору в салоне мало. Пришлось «волжанку» прикупить.

– Серьезный заход, – с уважением произнес Уланов.

– Хорошая машина. Лучше, конечно, «Крайслер», который у меня в командировке был. Это уже другой уровень, я тебе скажу, старик. Но здесь такое не позволят. Нет, не позволят…

Автомашины «Волга», стоившие девять тысяч двести рублей, но отсутствовавшие в свободной продаже и уходящие с рук, уже с пробегом, за тринадцать-четырнадцать, а то и за двадцать, если покупатель богатый грузин, являлись привилегией загранработников. Как раз двух лет командировки хватало, чтобы в магазине «Березка» купить эту машину. Она была как возок при царе Алексее Михайловиче – свидетельство принадлежности к боярской касте. Ведь большинство народа о собственных машинах даже не мечтало – для работяги отдать семь тысяч даже при приличной зарплате в триста рублей достаточно проблематично. Хотя некоторые копили, выстаивали многолетние очереди. Сложилась некая градация. Для простых людей были «Запорожцы» за три с половиной тысячи рубликов. Для кандидатов и докторов наук, некоторых военных – «Жигули». Торгаши и цеховики покупали машины в зависимости от уровня конспирации. На Кавказе не боялись рассекать на «Волгах», потому что там в силу региональной специфики маскироваться не нужно. В российских городах крупные воры все больше пользовались «Запорожцами», переводя свои богатства в антиквариат, бриллианты и золото и старательно на людях прибедняясь. Как в фильме «Гараж», когда директорша рынка возмущалась: «Что на рынке украдешь, весы, халат?» Уланову в голову как-то пришла мысль, что соотношение социальных групп и их автомобилей могло бы стать неплохим предметом диссертации по социологии.

– Девочки, ко мне! – прокричал Володька.

– Ты чего раскомандовался? – появилась из кухни Лена Старостина.

– Фотографироваться будем. Встали в ряд.

Все послушно выстроились в углу комнаты. Володька извлек черную квадратную пластмассовую коробку с объективом. Щелкнул.

– Когда фото будут? – деловито осведомился Уланов.

– Питекантроп ты, – в коробке зажужжало, и вылезла пластина, на которой после нехитрых манипуляций проявилось изображение честной компании. – Это «Поляроид». Сразу снимки делает. Держи.

– А нас еще сфотографируешь с Катюхой? – спросила Лена.

Володька скривился:

– Еще разок. Не больше. Ты же знаешь, каждая пластинка по доллару стоит.

– Давай, жлоб, щелкай, – потребовала Лена.

С видимой неохотой Вовка сделал еще одну фотографию и спрятал фотоаппарат от греха подальше.

Женщины вернулись на кухню. А Вовка продолжил экскурсию.

Он был настоящим квалифицированным приобретателем. И страшно любил всякие нашлепки, наклейки. От всего в его доме веяло чем-то нестандартным, фирменным, все было чуть лучше, чем у большинства людей. Обстановка в трехкомнатной квартире – никаких тебе стенок, только старомодные гарнитуры. И кресла не стандартные с деревянными подлокотниками, как у всех, а низкие, из мягкой белой кожи, так и ждущие, чтобы в них расслабились. В каждой комнате зачем-то стояли вентиляторы – видимо, память об Африке. Стены завешаны африканскими масками. В импортном холодильнике полно всяческих бутылочек – «спрайты», «фанты», ярких коробочек неизвестно с чем, вакуумно-упакованных колбасных нарезок – в общем, изобилие валютных магазинов во всей красе.