Училка

— Да! Где он? Вы его нашли?

— Нашли.

— Где он? — Я бросилась вниз по лестнице и упала бы, не подхвати меня вовремя Анатолий Макарович. — С-спасибо… — кивнула я ему. — Куда мне приехать?

— Вы успокойтесь, с мальчиком все хорошо, — так же вежливо ответил мне мужчина. — Заберите, пожалуйста, ваше заявление, и мальчик вернется в школу.

— Какое заявление? Я не понимаю… Алло! Кто это?

Мужчина отключился. Я стояла в растерянности. Что это? Господи, какое заявление? О чем? Заявление, чтобы забрать Никитоса? Но почему заявление? Я никак не могла собраться с мыслями. Мешало прыгающее впереди груди сердце, которое то начинало биться с невероятной скоростью, то замирало, и мне не хватало дыхания.

Меня аккуратно под локоть взял Анатолий Макарович.

— Что-то выяснилось? — спросил он.

— Что? Да. То есть нет.

— Давайте я помогу, чем смогу.

— Хорошо, да, — ответила я и отошла в сторону, набирая Андрюшкин номер.

Мобильный не отвечал. Работает, понятно. Секретарь, узнав меня, корректно попросила:

— Анна Леонидовна, перезвоните, пожалуйста, через три часа. Андрей Леонидович проводит совещание.

— У меня очень срочно!

— Не могу. Даже Евгению Сергеевну велели не соединять. На таком уровне…

— А вы можете ему передать…

— Да-да?

— Хотя… не надо.

Я решила зря не ждать, пока освободится Андрюшка. Через три часа, мне же сказали. И что, я буду три часа ровно дышать и пить корвалол? Игоряше звонить бесполезно. Я взглянула на стоящего рядом Анатолия Макаровича.

— У вас нет урока?

— Нет, у меня окно.

— Хорошо, тогда, может быть… — я запнулась. Зачем? Зачем мне нужен кто-то? Я, что, сама не понимаю, что мне делать? Не понимаю. А он, чужой человек, понимает? Так, некогда размышлять. — Вы на машине?

— Нет, то есть машина у дома стоит.

— А дом далеко?

— Достаточно. А ехать надо далеко?

— Я не знаю… куда ехать…

Я вкратце пересказала географу разговор с незнакомым мужчиной. А пересказав, сама уже знала ответ.

— Я поняла. Ведь когда был наезд, мы что-то писали… Или подписывали. Муж подписывал…

Географ смотрел на меня совершенно непонимающими глазами. Но мне было не до него.

— Так… Игоряша! — Я быстро набрала номер.

— Да, Анюсечка! — тут же ответил Игоряша, как будто сидел с телефоном в руке и только и ждал моего звонка.

— Все бросай и дуй в полицию, забирай заявление.

— Какое?

— Ну ты что-то подписывал при наезде?

— Да.

— Вот это и забери, что ты подписывал.

— А зачем, Анюсечка?

— Я сказала — все бросай и забирай.

— Спасибо, — кивнула я Анатолию Макаровичу. — Если бы не вы, я бы долго думала.

Географ не очень уверенно кивнул мне в ответ:

— Да не за что. Я, если честно, потерял нить…

— Зато я нашла! — Я набрала номер мужчины, который мне только что звонил. Но абонент был недоступен.

Зато мне сразу же перезвонили с другого незнакомого номера.

— Ну как, надумали? — осведомился тот же голос.

Ясно. Страхуются. Звонят с разных номеров.

— Заберем в течение получаса.

— И напишите, что у вас больше нет претензий. Как заберете и напишете, вам перезвонят, только без глупостей.

— Иначе что? — спросила я. — Где Никитос? Дайте ему трубку!

Но мужчина мне больше ничего не сказал и отключился.

— Вы уверены, что вы правильно поступаете? Что они больше у вас ничего не потребуют? Что вообще вот так нужно…

— Нет, не уверена. Я пойду дам детям задание.

Поднимаясь по лестнице, я пыталась сообразить, какой же у меня класс. Какой! Любимый пятый «В»! Коррекционный — «зашибись»!

К моему приходу любой другой класс бы уже сошел с ума от себя самого. Но самый удивительный в мире коррекционный класс сидел спокойно. Две девочки рисовали на одном большом листке, остальные мирно играли в телефоны.

— Здравствуйте, Анна Леонидовна! — громко поздоровался со мной Ваня, крупный мальчик, с большой вытянутой головой, которому, если честно, делать в этом классе было нечего. Мне казалось, что ребенка отдали сюда просто для того, чтобы ему легче жилось.

— Здравствуй, Ваня, и здравствуйте все остальные!

— А мы думали, вы не придете! — мирно сообщила мне девочка… Аля. Да, Аля. Я сначала не расслышала имени, думала — Аня. И еще подумала — так не похожа на меня, а имена одинаковые. Очень плохо, что через три недели работы в школе у меня остаются проблемы с именами. Злой Миша Сергеев-Овечкин прав. Но сейчас об этом думать было некогда.

— Я бы хотела предложить вам интересное задание. Возьмите листочки бумаги или тетради, да, лучше даже тетради, и напишите вот что…

— Это на оценку задание? — спросила Аля.

— Н-нет. Без оценки. Просто так.

Другой класс, может, и не стал бы писать, раз не на оценку. А маленькие пятиклассники с легким отставанием в развитии, за которое, возможно, просто принимают своеобразие личности каждого из них, послушно открыли тетрадки и с готовностью посмотрели на меня.

— Напишите такое сочинение: «Третьеклассник Ник… Николай вышел в школьный двор на перемену, и вдруг ему звонит какой-то человек и говорит…»

— А что он говорит? — спросила тихая девочка в очках с толстыми стеклами. Вика. Нет, Вера.

— Вот ты и напиши, пожалуйста. Придумай.

— А мне тоже писать? — спросил Ваня.

— Тоже.