Учись видеть. Уроки творческих взлетов

Как раз погас свет в салоне автобуса, в окне начинался лес, и городские огни быстро таяли вдали. Мы удалялись от Москвы в неизвестном направлении…»

^{Великий мифолог – Игорь Макаревич. Я благоговею перед ним. Это настоящее чудо, что мы являемся современниками столь выдающегося художника и человека. Вот он, Игорь Глебович Макаревич, осуществляет паломничество Буратино на Святую землю – приделал нос и сидит в пустыне, наблюдает за жизнью. А сам такой, что за ним самим надо наблюдать.}

Глава 20

«Что вы записываете в своем дневнике? Ведь ничего же не происходит!..»

Д авно когда-то ранней весной, в конце марта, мы жили с моим сыном Серёней на берегу Балтийского моря в Дубултах в Доме творчества писателей. Море шумело, волновалось, белые барашки бежали по волнам, а вода, тяжелая, свинцовая, иссиня-серая, вздымалась и опадала под нашими окнами. То лил дождь, то падал мокрый снег, сосны – ш-ш-ш!.. В общем, не сезон. Маленький Серёня совсем один бродил по прибрежному лесу и по берегу моря, а я сидела дома – что-то сочиняла. И ко мне в гости частенько заглядывала прекрасная басовитая бабушка Серёниных приятелей Вити и Кати – Юлия Серафимовна Черняховская.

Это была выдающаяся женщина. Сейчас ее нет на свете, к сожалению. Много лет она работала директором музея «Коломенское».

Когда-то Коломенское окружали деревянные дома с синими оконными рамами, резными наличниками и ставнями, жестяными флюгерами, коньками на крышах. Ты мог там встретить женщину с ведрами воды на расписном коромысле, детей возили на салазках… И это почти в центре Москвы, причем сравнительно недавно. Часто в деревне вспыхивали пожары. Кроме того, на территории музея по сей день стоит деревянный домик Петра Первого с древней обстановкой, какие-то старинные бревенчатые остроги, сторожевые башни – все легко воспламеняющееся.

Будучи директором этого ни с чем не сравнимого историко-архитектурного комплекса, Юлия Серафимовна прожила бурную жизнь. Много раз в ее квартире ночами раздавался телефонный звонок, и взволнованный голос в трубке сообщал, что в Коломенском пожар!

Юлия Серафимовна поднималась, накидывала пальто прямо на ночную рубашку, влезала босыми ногами в зимние сапоги и среди ночи, поймав на дороге попутку, мчалась в Коломенское – спасать его от пожара.

Долгими вечерами в Дубултах мы пили с ней чай. Юлия Серафимовна располагалась в кресле, большая, смуглая, темноволосая с серебряными прядями, и низким голосом рассказывала о грандиозных событиях своей жизни. Теперь, ей казалось, судьба вошла в тихую колею, она сидит с внуками дождливым мартом в Прибалтике, один день похож на другой как две капли воды, и ничего, ничего уже, наверное, не будет такого, что стоило бы заметить и запомнить.

– Я только не понимаю, – она говорила мне, – что вы все время записываете в своем дневнике? Ведь ничего же не происходит!..

– Как? – я удивлялась. – Как это не происходит?! Каждый день – новый!..

И я читаю ей записи из своего дневника:

«Гуляли с Сергеем в Дзинтари и накупили баночек с мыльными пузырями. Мыльный пузырь – хороший предмет для мотовства. Все деньги ухнули, какие были, приобрели фейерверк “на пять секунд”, купили книгу на неясном нам латышском языке, пирата, робота, две погремушки и свисток! Обратно шли по берегу. Там волнами на песок выбросило настоящую пароходную трубу. Она стоит лицом к морю и страшно завывает. На море шторм, над морем проносятся рваные тучи, сквозь сосны – солнце, и вдруг – прямо над нашими головами – стая лебедей!»