Удельная. Очерки истории

М. Булыгинская (в центре) вместе с родителями. Фото 18 апреля 1932 г. Из семейного архива М.А. Булыгинской

А мы оказались в Молотовской области (деревня Ножовка Еловского района), где я училась в Ножовской средней школе четыре года (с 5-го по 8-й класс). Все годы получала похвальные грамоты. Кроме того, заочно училась на курсах немецкого языка в Москве, оттуда мне присылали задания.

Очень много приходилось работать на колхозных полях: мы жали и молотили лен, жали рожь, после уборки урожая собирали колоски, поскольку нормы хлеба нам не хватало. Зимой работали на лесозаготовках – почти по пояс в снегу. После того как при валке деревьев погибло двое школьников (из московского интерната), нас перестали посылать на лесозаготовки.

Обитатели домов на Фермском шоссе с родными и знакомыми. В первом ряду слева – И.П. Носов, справа от него – вдова отца Иоанна П.И. Смолина. Фото середины 1950-х гг. Из семейного архива М.А. Булыгинской

Послевоенная Удельная: игра в волейбол на Фермском шоссе. Фото 1947—1948 гг. Из семейного архива М.А. Булыгинской

Учителя в Ножовской школе были почти все из эвакуированных. Математику преподавал доцент Киевского университета Борис Григорьевич Фукс, химию и биологию – преподаватели вуза мать и дочь Дроздовы из Минска, русский язык и литературу – Любовь Матвеевна Чистякова. До войны она вместе с моей мамой преподавала у нас в школе № 21 на улице Аккуратова. С мамой она была в очень хороших отношениях. Среди учеников тоже было много эвакуированных – из Москвы, Ленинграда, Бобруйска, Киева и других мест.

В мае 1944 года за нами приехал отец и увез нас домой, в Ленинград. Квартира наша на Удельной была цела, но мебель и многие книги были сожжены в первую блокадную зиму. Вокруг многое изменилось, немало моих соседей-сверстников, оставшихся в Ленинграде, погибли во время блокады. Особенно мне жалко было трех детей из соседнего дома и даже старшего из них, Кольку, который часто разбивал мне нос, когда мы дрались...

М.А Булыгинская. Фото 1960-х гг. Из семейного архива М.А. Булыгинской

Вскоре после Победы к нам вернулся отец. Он дошел до самого Берлина. Там его, майора, наградили трофейным „мерседесом", на котором он отправился домой в Ленинград. Однако по пути отец лишился этой машины: комендант Минска возмутился, что, мол, какой-то майор разъезжает на „мерседесе", и отобрал его, отдав взамен свой более простой, но тоже трофейный, „опель". Уже на нем отец благополучно добрался до Ленинграда».

После возвращения в Ленинград Александр Иванович Носов вернулся к прежней деятельности. Он продолжал дальше преподавать и заведовать кафедрой в Лесотехнической академии.

«После окончания вуза вся моя жизнь была связана с Всесоюзным научно-исследовательском институтом защиты растений, – продолжает свой рассказ Мария Александровна. – Работа была очень интересной, увлекательной, связанной с постоянными длительными экспедициями. Мне довелось объездить буквально всю страну – побывала в Средней Азии, на Дальнем Востоке, в Крыму, на Украине, в Молдавии, на Кубани. Занималась научной деятельностью. Двадцать семь моих аспирантов защитили кандидатские, двое из них защитили докторские, а один стал академиком»...

Недаром говорят: родные места притягивают. Мария Александровна покинула родной дом на Фермском шоссе в 1949 году (родители оставались там до сноса дома в 1960-х гг., когда их переселили в новый дом на проспекте Энгельса), потом жила в Автово, затем возле Ольгинского пруда, а к конце 1950-х годов вновь вернулась в милую сердцу Удельную. С тех пор и живет здесь, в доме послевоенной постройки возле Сосновки, уже полвека. Родные детские места – совсем рядом, буквально рукой подать. Может быть, именно это и есть – «память места»?..

* * *

Публикация в «Санкт-Петербургских ведомостях», посвященная семейству Марии Александровны Булыгинской на Фермском шоссе, включала фотографию, запечатлевшую игру в волейбол в 1947—1948 годах, представленную ныне и на страницах книги. Признаться честно, у меня были сомнения: стоит ли давать этот снимок в газету, будет ли он интересен читателям?

Как оказалось, все имеет свой смысл, даже когда мы об этого и не предполагаем. Ведь практически сразу же после появления статьи (а произошло это в марте 2010 г.) в редакции газеты прозвучал звонок. В трубке раздался взволнованный голос: «На этой фотографии мой родной дом, мое родное окно – справа!»