Удивительное путешествие Нильса Хольгерссона с дикими гусями по Швеции

– Работал во сне, – уточнил ворон Батаки. – Если бы ты внимательно слушал мой рассказ про Главную Долю… вспомни, если пропустил: никто, ни один человек… я подчеркиваю: человек, а не ворон! – ни один человек, нашедший Главную Долю, не избежал гибели. Ну уж нет! Если Батаки чему-то и научился на этой земле, так это держать язык за зубами! – Ворон подумал и опять уточнил: – Держать клюв на замке!

Расправил крылья и улетел.

Акка спала, стоя на площадке у заброшенной Сероварни. Но мальчик разбудил ее не сразу. Он чувствовал себя обманутым. Надо же, такое богатство уплыло, и было-то оно почти совсем у него в руках.

«Не верю я в эти россказни про сестер-великанш, – думал он с горечью. – И в волков не верю, и в слабый лед не верю. Все гораздо проще: те, кто находил Главную Долю, настолько ошалевали от радости, что просто-напросто забывали дорогу. И, осознав это, сами кончали жизнь самоубийством. Если они чувствовали то же самое, что я, ничего удивительного».

XXXI. Вальпургиева ночь

Суббота, 30 апреля

Есть в году вечер, который дети в Даларне ждут с таким же нетерпением, как Рождество. В этот вечер перед Вальпургиевой ночью люди уходят из городов и поселков на окраины и разжигают огромные костры.

За несколько недель до этой ночи ни мальчики, ни девочки ни о чем другом и думать не могут – собирают хворост для костров. Бегают в лес, подбирают сухие сучья и шишки, выпрашивают у столяров стружку и обрезки, у рубщика дров – неудавшиеся полена, у торговцев – старые упаковки. А если кому-то удастся найти пустую смоляную бочку, радости нет конца. Тут же прячет ее, чтобы никто не обнаружил, и торжественно приносит в самый последний момент, уже когда пора зажигать костер. Садоводам и огородникам надо быть начеку – подпорки для гороха и фасоли в опасности. Старые, особенно поваленные, заборы тоже могут не уцелеть. Запасные черенки для лопат, грабель, мотыг. Забытые на поле деревянные рамы-сушилки.

И к наступлению этого примечательного вечера костры уже готовы в каждой деревне. На холмиках, на берегах рек лежат по всем правилам сложенные кучи хвороста, сушняка, досок – всего, что горит. В некоторых деревнях разжигают даже два, а то и три костра – дети с одного конца поселка настаивают, чтобы праздновали у них на лужайке, а дети с другого конца утверждают, что их поляна на берегу лучше. Переговоры бессмысленны – в результате и там и там складывают собственный костер, хотя общий был бы и больше, и красивее.

Работа заканчивается за несколько часов до наступления вечера. После этого дети слоняются вокруг костра, сжимают в карманах коробки со спичками и ждут, когда же стемнеет. А надо сказать, что в это время года в Даларне темнеет довольно поздно. Восемь вечера, а еще только начало слегка смеркаться. И никто не знает, почему именно в этот вечер перед Вальпургиевой ночью всегда бывает холодно. Вчера было тепло, и завтра будет тепло, а тридцатого апреля, как назло, очень холодно. Зима еще не отступила окончательно. Конечно, снег на открытых местах уже растаял, и днем, когда солнце в зените, и в самом деле тепло. Но в лесу еще полно огромных, в человеческий рост, сугробов, озера покрыты льдом, и нечему удивляться, что к вечеру холодает. Но почему особенно холодает именно в эту ночь, не знает никто. Оттого и случается, что костер зажигают, не дождавшись настоящей темноты. Не выдерживают, как правило, самые маленькие и нетерпеливые. Те, кто побольше, ждут. Ежатся от холода, но ждут, когда станет совсем темно.

И наконец наступает торжественный момент. Собрались все, кто принес хотя бы одну веточку. Мальчик, из тех кто постарше, поджигает заранее приготовленный пучок соломы в самом низу. И языки огня, поначалу совсем маленькие и робкие, то и дело исчезающие и вспыхивающие вновь, постепенно становятся все больше, все осанистее, сучья трещат, к небу, как огненные мотыльки, взлетают искры, дрова светятся жарким малиновым свечением. В конце концов пламя охватывает всю сложенную пирамиду сверху донизу и взмывает к черному звездному небу, и видно его не только в поселке, но и во всей округе.

Запалив собственный костер и полюбовавшись на его медленно проступающий огненный скелет, дети смотрят по сторонам. Нет, не они одни – вон там еще костер, там другой, вот запылал огонь на склоне холма, а вон там еще один, на самой вершине. Все надеются, что их костер самый большой и красивый, все ревниво смотрят, не превзошел ли их кто. То и дело дети исчезают с поляны – бегут выпрашивать у родителей хоть немного хвороста или дров.

Когда костер набирает силу, приходят и взрослые. Посмотреть и погреться – огонь не только завораживающе красив, от него идет такое живое, приятное тепло, что все начинают улыбаться, присаживаются кто на камень, кто прямо на кочку. Сидят и смотрят, не отрываясь, пока кому-либо не приходит в голову мысль: а почему бы, раз так хорошо горит, не сварить кофе?

И пока кофейники булькают на огне, кто-то обязательно начнет рассказывать какую-нибудь небылицу, а когда кончает, эстафету принимает другой.