Удивительные истории нашего времени и древности

— Поблагодарите, пожалуйста, госпожу и передайте ей, что я премного тронут ее подарком и сожалею, что мне остается только в душе быть признательным за ее заботы и внимание. Передайте также, что, находясь в пути, я не имею возможности ответить ей любезностью.

Когда старуха ушла, Цзюньцин призадумалась: «Приглянулась, видите ли, я ей. Знала бы она, что понапрасну расточает свои чувства!» И, рассмеявшись своим мыслям, она тут же по этому поводу напела стихи:

*Ты жаждешь повстречать Сянжу,      душа полна мечтой.Я из садов душистый плод      кладу перед собой.Увы мне! Не привычен я      быть гостем у красоток,

И потому в чехле держу      я *цинь узорный свой[4].

На следующий день старуха пришла опять. На этот раз она принесла чашу с очищенными вареными яйцами и чайник, от которого исходил чудесный аромат. Поставив все это перед Цзюньцин, она сказала:

— Прошу вас позавтракать.

— Благодарю вас, матушка, за ваши заботы, — ответила Цзюньцин.

— Это госпожа Цзин велела мне приготовить угощение и принести вам, — сказала старушка.

— Опять любезные заботы молодой госпожи Цзин! — воскликнула Цзюньцин. — Прямо не знаю, как быть... Тут у меня есть стихи в знак благодарности ей, прошу, передайте их барышне.

Цзюньцин написала вчерашнее стихотворение на бумаге, запечатала и передала старушке. В этом стихотворении, как вы понимаете, был намек на отказ.

Старуха отнесла стихи Цзин, та прочла их, но, увлеченная своими чувствами к молодому человеку, подумала, что он сравнивает себя с Сыма Сянжу и этим хочет сказать, что неравнодушен к ней, как Сянжу к Вэньцзюнь. Последние же строки она просто приняла за проявление скромности и тут же сочинила ответные стихи на те же рифмы:

Так близко — за стеной моей      *Сун Юй объят мечтой.О, если б вместе в дальний лес      мне улететь с тобой!Кто музыку постиг мою,      уже прочел стихи, —

И потому не достаю      я цинь узорный свой.

Написав эти стихи на шелку, она велела старухе отнести их Цзюньцин. Та прочла стихи и рассмеялась.

— Оказывается, госпожа очень талантлива! — сказала она и, видя, что от нее никак не хотят отстать, придумала выход. — Поблагодарите госпожу за ее любезность, — обратилась она к старухе. — Я, конечно, не бесчувствен, но дело в том, что я уже обручен, а потому не смею идти против своей совести и мечтать о невозможном. Доложите, пожалуйста, об этом госпоже и скажите, что нашим судьбам суждено будет соединиться лишь в следующем Перерождении.

— Ну, раз вы уже обручены, ничего не поделаешь. Пойду скажу ей об этом, чтобы она напрасно не мучила себя.

Старушка ушла, а Цзюньцин отправилась в ямэнь хлопотать об отсрочке расследования. Когда она устроила все дела и вернулась, наступил уже вечер.

Ночь прошла без всяких происшествий.

На следующий день утром опять пришла старуха и, улыбаясь, сказала:

— Такой молодой человек, а уже научился врать! Девица сама подкатывается к нему в жены, а он, видите ли, отталкивает ее и отказывается. Вчера, когда я ей доложила обо всем, она велела мне расспросить ваших слуг, и они оба сказали, что вы не просватаны. Госпожа так обрадовалась, что сразу же рассказала о вас нашему господину, и он сам сейчас придет к вам с поклоном и будет говорить о сватовстве. Так или иначе, но теперь уже дело должно быть улажено.

Цзюньцин только таращила глаза. Она долго молчала и наконец пробормотала:

— Откуда такая беда свалилась мне на голову? Остается одно: поскорей собрать пожитки и в путь.

Решив ехать, она распорядилась, чтобы Вэнь Лун расплатился за гостиницу, и уже было поднялась, как появился управляющий гостиницей.

— Хозяин гостиницы, господин Фу, явился навестить вас, — доложил он и не успел еще договорить, как в комнату, улыбаясь, вошел старик Фу. На вид ему было за семьдесят. Когда он взглянул на Цзюньцин, на его лице изобразилась радость, и он спросил:

— Вы господин Вэнь, молодой человек?

Старуха, которая все еще была здесь, подошла к нему.

— Именно он, — сказала она.

Фу, сложив руки в знак приветствия, произнес:

— Будем знакомы!

Цзюньцин поклонилась в ответ, и они сели.