Удивительные истории нашего времени и древности

Помощник инспектора отлично знал, что оба преступника действовали по распоряжению начальника уезда, но в то же время понимал, что, если сейчас вывести все это дело на чистую воду, начальник уезда ни в чем не признается. Он хотел было пытать Тань Цзуня, однако тот был правой рукой начальника уезда, и Ван Цэнь мог обвинить Дун Шэня в том, что он самовольно наказал его первого помощника. Получилось бы неладно. Тогда Дун Шэнь вызвал одного Цай Сяня. Он решил вынудить у него признание, что Лу Нань отказался дать ему и Тань Цзуню денег и что за это они задумали убить его.

Но Цай Сянь только твердил, что он поступал по приказу начальника.

— Пытать его! — закричал тогда в гневе Дун Шэнь.

Напомню здесь, что совсем недавно Цай Сянь донес на стражу, что она пропускает к Лу Наню гостей. После этого начальник уезда сам осмотрел тюрьму и приказал всех тюремщиков высечь.

Теперь они не хотели упустить удобного случая, чтобы отомстить Цай Сяню, и подобрали ему пару самых коротких и крепких тисков. Цай Сянь тотчас начал неистово кричать, что признаёт свою вину. Добившись цели, помощник инспектора приказал прекратить пытку. Но тюремщики, злые на Цай Сяня, притворились, что не слышат, и еще сильнее поджали тиски. От нестерпимой боли Цай Сянь стал призывать отца и мать и всех предков до восемнадцатого колена. Дун Шэню пришлось несколько раз прикрикнуть на тюремщиков, прежде чем те прекратили пытку. Помощник инспектора велел дать Цай Сяню бумагу и кисть и приказал ему изложить свои показания собственноручно. Тому ничего не оставалось, как написать все под диктовку помощника инспектора.

— Пока что не выпускайте ни того, ни другого из тюрьмы, — распорядился Дун Шэнь, пряча в рукав признание Цай Сяня. — Я повидаю начальника уезда, а потом приду за ними сам.

Дун Шэнь вышел из тюрьмы, вернулся в ямэнь и в ту же ночь написал донесение по этому делу.

На следующий день, когда начальник уезда вышел на утренний прием, помощник инспектора лично подал ему свое донесение.

— Я видел это собственными глазами, — сказал Дун Шэнь. — Если вы мне не верите, позовите всех и допросите их тут же. Тань Цзунь еще, может быть, заслуживает снисхождения, но этот Цай Сянь — наглец. Он до того дошел, что даже пытался запачкать вас. И если наказать его со всею строгостью, это послужит уроком для таких, как он.

Начальник уезда побагровел: слова Дун Шэня задели его за живое; опасаясь огласки и бесчестья, он был вынужден арестовать Цай Сяня и отправить его на каторгу.

С тех пор Ван Цэнь затаил злобу против помощника инспектора. Приписав ему несколько историй, в которых Дун Шэнь якобы показал себя как человек недостойный, Ван Цэнь доложил о нем высшим властям. Дун Шэнь был отставлен от должности и покинул уезд. Но это случилось позже, теперь же вернемся к начальнику уезда. Раздосадованный тем, что ему так и не удалось осуществить до конца свои замыслы, Ван Цэнь разослал во все вышестоящие инстанции объяснительные донесения. Кроме того, он специально послал в столицу людей, которым было приказано лично передать донесения влиятельным лицам. Суть этих донесений состояла в том, что Лу Нань будто бы, «полагаясь на свое богатство и влиятельные знакомства, чинит насилия над местными жителями, убивает простых людей, бунтует против начальника уезда и после всего этого ищет разные связи и прибегает к ходатайствам в надежде избежать наказания». Обстоятельства дела в них были изложены в весьма сгущенных красках и выставляли поэта в дурном свете. Начальник старался таким путем раздуть дело, придать ему огласку, чтобы никто не посмел выступить в защиту поэта. Затем Ван Цэнь приказал Тань Цзуню написать от имени Цзинь жалобу на Лу Наня, убийцу ее мужа, переписать эту жалобу в нескольких экземплярах и *расклеить на улицах уездного города. Когда все было подготовлено, Ван Цэнь приказал отправить Лу Наня вместе с документами по его делу в областную судебную управу. В числе документов были жалобы Цзинь и дополнительное донесение начальника уезда.

Чиновник областной судебной управы, которому надлежало разобраться в этом деле, был человеком нерешительным и трусливым; получив донесение начальника уезда, к которому прилагалась жалоба Цзинь, он побоялся сам освободить Лу Наня, чтобы не навлечь на себя неприятностей, и решил в свою очередь представить дело на усмотрение высшему начальству.