Удивительные истории о веществах самых разных

Сам Сергей Васильевич Лебедев умер, как было записано в истории болезни, от сыпного тифа. Это довольно странно, поскольку тогда, в 1934 году, Лебедев был академиком, жил в прекрасной отдельной квартире в центре Ленинграда на Нижегородской улице, впоследствии переименованной в его честь. Переносчиком сыпного тифа является обычная платяная вошь, которая вряд ли могла угнездиться в лаборатории или квартире аккуратного академика. Что‐то тут не так, тем более что Сергей Васильевич скончался за полтора месяца до смерти Бориса Бызова, изобретателя другого метода получения синтетического каучука из нефтяного сырья, вскоре после начала промышленного производства этого важного продукта. В тот год, по странному совпадению, как раз поднялась новая волна репрессий в отношении научно-технической интеллигенции, но совпадение это или нет – пусть судят историки, а мы вернемся к вопросам более легкомысленным.

Одно из курьезных применений каучука (не резины!) – для изготовления жевательной резинки, в просторечии жвачки, едва ли не самого одиозного продукта в мире. Слово «жвачка» раньше означало неторопливое пережевывание отрыгнутой пищи, свойственное жвачным животным для лучшего усвоения клетчатки, а также саму эту пищу, а в переносном смысле – некое однообразное и долгое интеллектуальное занятие. Вот замечательный отрывок из стихов Николая Клюева (1933), где используется первое значение:

По тополю скучает домВечерним ласковым дымком,И даже куцая метлаПриятством к заступу тепла.А – я, как тур из Беловежья,Где вывелась трава медвежья,Чтоб жвачкой рану исцелить,

Зову туренка тяжким мыком…

А вот и пример второго значения (Михаил Тарловский, 1933):

Какие годы вспоминаю я,Какие радости и передряги,Когда, душой, как жвачку, их жуя,Перебираю залежи бумаги.От некогда звеневшего стиха,От поцелуев, от рукопожатийОстались только мышьи вороха,

Не удостоившиеся печати.От восклицаний наших, от причуд,Которые когда‐то были живы,Остались только сонные, как суд,Свидетельски-унылые архивы…

Но это все к слову. Сегодня жвачкой чаще всего называют ту самую жевательную резинку, chewing gum, признанный символ «американского образа жизни» (в нехорошем, разумеется, смысле). Вот как возмущался по этому поводу советский патриот Константин Симонов в своем стихотворении «Митинг в Канаде»:

Я вышел на трибуну, в зал,Мне зал напоминал войну,А тишина – ту тишину,

Что обрывает первый залп.Мы были предупрежденыО том, что первых три рядаНас освистать пришли сюдаВ знак объявленья нам войны.Я вышел и увидел их,Их в трех рядах, их в двух шагах,Их – злобных, сытых, молодых,В плащах, со жвачками в зубах,

В карман – рука, зубов оскал,Подошвы – на ногу нога…Так вот оно, лицо врага!А сзади только черный зал,И я не вижу лиц друзей,Хотя они, наверно, есть,Хотя они, наверно, здесь.Но их ряды – там, где темней…

На самом деле человечество пользуется жвачкой начиная с позднего каменного века. На раскопках в Финляндии обнаружена жвачка из берестяной смолы с отпечатками зубов какого‐то нашего предка, которую в последний раз употребляли 5 тысяч лет назад. Считается, что использованная для ее приготовления смола обладала антисептическими свойствами. Древние ацтеки приготовляли жвачку из чикля, вещества, похожего на латекс, древние греки – из смолы мастичного дерева, американские индейцы – из сосновой смолы (в 1848 году в штате Мэн даже был налажен ее коммерческий выпуск, правда, без особого успеха – но зачем обращаться к истории. Авторы, проводя некоторое время своего счастливого детства в пионерских лагерях, тоже, бывало, пожевывали сосновую смолу, хотя и непонятно зачем). Современная жевательная резинка была впервые создана в 1860‐х годах на основе чикля, который оказался непригодным сырьем для производства резины (как поначалу планировалось), но отличным – для чуингама. Сейчас, правда, его изготовляют в основном из полимеров стиренбутадиена, изобутилена и изопрена – плюс, разумеется, различные вкусовые и иные добавки для избалованного потребителя.