Читаем Удивительный Самсон. Рассказано им самим... и не только полностью

— Пойдём, возьми этот поднос, дитя, — внезапно крикнула она снаружи. Я поспешила в небольшую опрятную кухоньку, выкрашенную в белый и голубой цвет. Она держала в руках серебряный поднос, на котором стояли кувшин с молоком, сахарница, имбирный бисквит, китайские чашечки и блюдца.

— Не урони его, — предостерегла она, видя, что от волнения у меня дрожат руки. Я взяла поднос, а она проследовала за мной назад в комнату. С облегчением опустила она свое искривлённое тело в искусно вышитое кресло и предложила мне сесть в другое. Джейн уже уютно расположилась за столом.

— Ты очень послушная, дитя, — Бетти смотрела на меня, протягивая мне чашку чая, которую только что налила.

Признаюсь, находясь словно в каком-то оцепенении, я не нашла больше слов и тихо произнесла «спасибо». Когда мы пили, я обнаружила огромный плакат, висящий на стене за её спиной — афиша «Театр Гипподром». Невольно я встала посмотреть. «Самсон, сильнейший человек в мире» — гласила надпись, а под ней картинка, на которой мужчина ловит девушку, вылетающую из жерла пушки. И тот же мужчина в костюме римского гладиатора несёт лошадь на своих плечах! Ниже, более мелким шрифтом, были названы имена других «звёзд», я почти всех их забыла, но помню одного из них — «особого гостя» Грэзи Филдс!


Жаклин (Джеки) Джонс с Александром Зассом в казачьем одеянии


— Тебе нравится цирк, верно? — спросила Бетти.

— Никогда не была в настоящем, — пробормотала я смущенно.

— Ты прирождённая воздушная гимнастка, — сказала она, — правильно сложена, сильная.

Я улыбнулась, взволнованная услышанным, но не поверила её словам.

— Но это не только блёстки и арена, — продолжила она, — это и пот, и мучения, и очень тяжёлый труд, и сердечная боль... Думаешь, ты справишься?

— Да, — ответила я с детской непосредственностью.

— Ты можешь кончить так же, как я, — сказала она, скорчив гримасу.

Я посмотрела на её искривленное тело и замолчала, ожидая объяснений».

Бетти никогда не обвиняла своего Алека в случившемся, хотя мне неоднократно доводилось слышать версию о том, что Засс просто не удержал в зубах канат с подвешенной платформой, но этот вариант трагедии... кажется менее вероятным. По крайней мере, их отношения Александр - Бетти - Сид были поистине удивительными. До конца.

«Сид шумно вошел в комнату, и сразу стало как будто светлей. Казалось, что эмоции переполняли этого весёлого бочкообразного клоуна. Он присел, налил себе чаю и прикурил сигарету от только что докуренной — заядлый курильщик.

Его жидкие седые волосы казались серебристыми. У него была привычка зачёсывать волосы пальцами, отчего образовались две рыжеватые полоски, идущие ото лба к затылку, подчёркивавшие его клоунскую внешность.

— Ну что, Джеки, подхватила вирус? — подмигнул он мне. Я почувствовала, что уже стала членом цирковой семьи, гак как сразу поняла, что он имел в виду.

Я ощущала, как этот «вирус» растёт внутри меня. Я так давно мечтала стать частью этой странной цирковой атмосферы, которая манила меня, как ничто другое на свете. Магия была даже в этих зимних квартирах, где, собственно, ничего особенного и не происходило.

Собаки побежали к двери, приветствуя вошедшего радостным лаем и подпрыгивая. Самсон энергично вошёл в дом. «Лежать!» — шёпотом скомандовал он, и, к моему удивлению, собаки стали тише мышек.

Он добрался до своего чая, налитого в стакан с серебряным подстаканником. Это был чёрный чай с лимоном или джемом — религия не позволяла ему употреблять в пищу коровье молоко[17]

. Он посмотрел сначала на имбирный бисквит, потом на меня.

— Бетти, эта девчушка худенькая, — констатировал он, — ей надо есть. Идём, девонька, ешь!

И он протянул мне огромный кусок салями и ломоть чёрного хлеба. Я всегда была голодной и накинулась на еду. Всё было очень вкусным, и я быстро расправилась с угощением.

— Всё, ты обеспечила себе друга на всю жизнь, — поддразнила меня Джейн, — Самсон так проверяет людей. Он вообще не понимает тех, кто не хочет есть или привередничает. Смотри, он ещё приготовит тебе свой фирменный русский гуляш!

Она рассмеялась и тут же начала бороться с ним».

С тех пор завязалась эта тесная дружба: Джеки и Джейн стали частыми гостями на Пламбероу Авеню. С цирковой троицей по знакомились и родители Джеки. Мама помогала Бетти, а отец подружился с Алеком и Сидом.

«Я узнала, что Самсон перестал выступать с силовыми номерами и продолжат дрессировать диких животных для цирков и зоопарков. Несколько лет работал по контракту с Чессингтонгским зоопарком. Теперь он постарел, показывал номер с собаками и обезьянками, а ещё у пего был шимпанзе, номер назывался «Семейка Джоли».

Он был очень заботливым человеком и никогда не приступал к еде, пока его животные не были накормлены, ухожены и согреты. Поэтому он и пользовался у них такой любовью. Во время тренировок он никогда не применял стек или хлыст. Хлыстом на арене он лишь щёлкал для эффекта.

Перейти на страницу:

Похожие книги

120 дней Содома
120 дней Содома

Донатьен-Альфонс-Франсуа де Сад (маркиз де Сад) принадлежит к писателям, называемым «проклятыми». Трагичны и достойны самостоятельных романов судьбы его произведений. Судьба самого известного произведения писателя «Сто двадцать дней Содома» была неизвестной. Ныне роман стоит в таком хрестоматийном ряду, как «Сатирикон», «Золотой осел», «Декамерон», «Опасные связи», «Тропик Рака», «Крылья»… Лишь, в год двухсотлетнего юбилея маркиза де Сада его творчество было признано национальным достоянием Франции, а лучшие его романы вышли в самой престижной французской серии «Библиотека Плеяды». Перед Вами – текст первого издания романа маркиза де Сада на русском языке, опубликованного без купюр.Перевод выполнен с издания: «Les cent vingt journees de Sodome». Oluvres ompletes du Marquis de Sade, tome premier. 1986, Paris. Pauvert.

Донасьен Альфонс Франсуа Де Сад , Маркиз де Сад

Биографии и Мемуары / Эротическая литература / Документальное
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ

Пожалуй, это последняя литературная тайна ХХ века, вокруг которой существует заговор молчания. Всем известно, что главная книга Бориса Пастернака была запрещена на родине автора, и писателю пришлось отдать рукопись западным издателям. Выход «Доктора Живаго» по-итальянски, а затем по-французски, по-немецки, по-английски был резко неприятен советскому агитпропу, но еще не трагичен. Главные силы ЦК, КГБ и Союза писателей были брошены на предотвращение русского издания. Американская разведка (ЦРУ) решила напечатать книгу на Западе за свой счет. Эта операция долго и тщательно готовилась и была проведена в глубочайшей тайне. Даже через пятьдесят лет, прошедших с тех пор, большинство участников операции не знают всей картины в ее полноте. Историк холодной войны журналист Иван Толстой посвятил раскрытию этого детективного сюжета двадцать лет...

Иван Никитич Толстой , Иван Толстой

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное
Актерская книга
Актерская книга

"Для чего наш брат актер пишет мемуарные книги?" — задается вопросом Михаил Козаков и отвечает себе и другим так, как он понимает и чувствует: "Если что-либо пережитое не сыграно, не поставлено, не охвачено хотя бы на страницах дневника, оно как бы и не существовало вовсе. А так как актер профессия зависимая, зависящая от пьесы, сценария, денег на фильм или спектакль, то некоторым из нас ничего не остается, как писать: кто, что и как умеет. Доиграть несыгранное, поставить ненаписанное, пропеть, прохрипеть, проорать, прошептать, продумать, переболеть, освободиться от боли". Козаков написал книгу-воспоминание, книгу-размышление, книгу-исповедь. Автор порою очень резок в своих суждениях, порою ядовито саркастичен, порою щемяще беззащитен, порою весьма спорен. Но всегда безоговорочно искренен.

Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Документальное
Третий звонок
Третий звонок

В этой книге Михаил Козаков рассказывает о крутом повороте судьбы – своем переезде в Тель-Авив, о работе и жизни там, о возвращении в Россию…Израиль подарил незабываемый творческий опыт – играть на сцене и ставить спектакли на иврите. Там же актер преподавал в театральной студии Нисона Натива, создал «Русскую антрепризу Михаила Козакова» и, конечно, вел дневники.«Работа – это лекарство от всех бед. Я отдыхать не очень умею, не знаю, как это делается, но я сам выбрал себе такой путь». Когда он вернулся на родину, сбылись мечты сыграть шекспировских Шейлока и Лира, снять новые телефильмы, поставить театральные и музыкально-поэтические спектакли.Книга «Третий звонок» не подведение итогов: «После третьего звонка для меня начинается момент истины: я выхожу на сцену…»В 2011 году Михаила Козакова не стало. Но его размышления и воспоминания всегда будут жить на страницах автобиографической книги.

Карина Саркисьянц , Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Театр / Психология / Образование и наука / Документальное