Читаем Удивительный Самсон. Рассказано им самим... и не только полностью

Его представление обычно включало и состязание с мешком муки, как за несколько лет до этого делало Трио Саксонцев. Соревнование у Аполлона шло по другим направлениям, ибо если знаменитые братья оговаривали, что их мешок нужно поднимать и уносить со сцены, не сгибая спину, люди, которые делали заявки на призовые деньги Аполлона, были вынуждены ложиться на пол лицом вниз, перетягивать мешок на спину, затем подниматься и относить его. Насколько знаю, только один человек смог сделать это как следует, и звали его Эдуард Астон, я отдельно упомяну о нём позднее.

Когда, однако, Аполлон поехал в Индию, там всё было по- другому. Секреты рычагов и приложения силы на Востоке перестали быть тайнами несколько поколений назад, и я слышал, как говорили, что когда Аполлон приглашал индийских и мусульманских силачей повторить этот трюк, то нашёл там намного больше удачливых соперников, чем он встречал в нашей стране. Его трюк с пойманными мешками, однако, проходил очень хорошо. Это было по-настоящему великое представление. Мешок роняли на него с высоты, а Аполлон хватал его и оставался невредим. Это было оригинальное и смелое нововведение.

Он также поставил ещё один зрелищный номер. В нём использовался автомобиль. Лёжа на земле, он выдерживал машину с людьми, которая переезжала его шею. В этом трюке не было никакого фокуса, он объясняется просто: атлет сопротивлялся проходящему весу сосредоточенным сокращением шейных мышц, при этом, несомненно, он перенял несколько приёмов у японских борцов джиу-джитсу, которые делали яркий номер из демонстрации силы своих шей как прелюдию к основной части своего шоу. Аполлон, если кто помнит, одно время антрепренировал Юкио Тани. Этот смышлёный японец, бывало, позволял шестерым людям навалиться изо всех сил на бамбуковый шест, положенный поперёк его горла, когда он лежал на спине. Выдержав довольно продолжительное время этот нажим, Тани ловко высвобождался, повернув шею и делая сальто.

Казалось, что «геракловский» бизнес уже разработан вдоль и поперёк. Но кто-то новый должен был появиться (он тогда уже фактически появился), чтобы, используя возможности арсенала уловок силачей, делать что-то на грани фантастики. Таким стаз Берт Викхэм, «человек из многих частей», а также «человек во многих свитерах».

У Викхэма был предшественник, болезненно тощий австриец, выступавший под именем герра Георга Леттла. Этот человек болтал о присущей ему электрической энергии и утверждал, что у него в той или иной мере есть сверхъестественный дар. Во всяком случае, для начала он останавливал движущиеся автомобили - на сцене. Да, он действительно это делал. Но я всегда понимал, что эти машины были легкими сзади, это позволяло ему приподнять их от земли, так что когда запускался мотор, задние колеса не могли цеплять пол. Этот манёвр, конечно, не доходил до зрителей.

Леттл делал упор на то, что показывал пару слабеньких тощих рук, тем самым сообщая миру, что он выполняет трюк исключительно при помощи умственной силы. В конечном счёте он исчез, даже не появившись на публике. Но прежде собрат значительное вознаграждение как воздаяние за свою сообразительность. Вероятно, он не раз громко посмеялся над великой британской публикой. И, тем не менее, этот австриец показал Викхэму нуль, на который твёрдо ступил этот король шоуменов.

Нужно отдать должное Викхэму! Никто в этом деле никогда не получал столь много бесплатной публичности, и ни один человек не делал на этом столько выгоды и известности. Он появился, я полагаю, сначала где-то в Уэльсе, но именно в цирке Энглера лондонцы впервые увидели его шоу. Викхэм заявлял, что может останавливать авто на полном ходу, и это, со всей очевидностью, он проделывал в своём шоу. Однажды вечером он был подвергнут по поводу этого трюка перекрёстному допросу в своей уборной, из этого разговора вытек до крайности фантастический эпизод. Ни одно событие во всей истории атлетических зрелищ никогда не было столь блестяще поставлено, так красочно освещено в прессе и столь артистично исполнено. Три или четыре «эксперта» вместе с Бертом прошли по Риджент стрит до площади Пикадилли. Здесь эта группа остановилась, все ещё обсуждая его более или менее чудесную силу. Викхэма спрашивали: «Так вы всё-таки можете остановить машину?», «Вы взаправду можете успешно противостоять силе мотора, работающего на полную мощь?» Ответ явился молниеносно.

Викхэм быстро оглянулся, затем бросился с мостовой к проезжающему мимо такси, ухватился за рамку, на которой была прикреплена табличка с номерами, и через несколько ярдов остановил его. Его трюк был доказан! Все вечерние и немало более трезвомыслящих утренних ежедневных газет поместили колонки об этом. Провинциальные издания, менее озабоченные достоверностью, поведали своим ошарашенным читателям, что Берт Викхэм остановил лондонский трамвай на Брикстон Роуд. Они не беспокоились о точности подробностей.

Перейти на страницу:

Похожие книги

120 дней Содома
120 дней Содома

Донатьен-Альфонс-Франсуа де Сад (маркиз де Сад) принадлежит к писателям, называемым «проклятыми». Трагичны и достойны самостоятельных романов судьбы его произведений. Судьба самого известного произведения писателя «Сто двадцать дней Содома» была неизвестной. Ныне роман стоит в таком хрестоматийном ряду, как «Сатирикон», «Золотой осел», «Декамерон», «Опасные связи», «Тропик Рака», «Крылья»… Лишь, в год двухсотлетнего юбилея маркиза де Сада его творчество было признано национальным достоянием Франции, а лучшие его романы вышли в самой престижной французской серии «Библиотека Плеяды». Перед Вами – текст первого издания романа маркиза де Сада на русском языке, опубликованного без купюр.Перевод выполнен с издания: «Les cent vingt journees de Sodome». Oluvres ompletes du Marquis de Sade, tome premier. 1986, Paris. Pauvert.

Донасьен Альфонс Франсуа Де Сад , Маркиз де Сад

Биографии и Мемуары / Эротическая литература / Документальное
Актерская книга
Актерская книга

"Для чего наш брат актер пишет мемуарные книги?" — задается вопросом Михаил Козаков и отвечает себе и другим так, как он понимает и чувствует: "Если что-либо пережитое не сыграно, не поставлено, не охвачено хотя бы на страницах дневника, оно как бы и не существовало вовсе. А так как актер профессия зависимая, зависящая от пьесы, сценария, денег на фильм или спектакль, то некоторым из нас ничего не остается, как писать: кто, что и как умеет. Доиграть несыгранное, поставить ненаписанное, пропеть, прохрипеть, проорать, прошептать, продумать, переболеть, освободиться от боли". Козаков написал книгу-воспоминание, книгу-размышление, книгу-исповедь. Автор порою очень резок в своих суждениях, порою ядовито саркастичен, порою щемяще беззащитен, порою весьма спорен. Но всегда безоговорочно искренен.

Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Документальное
Третий звонок
Третий звонок

В этой книге Михаил Козаков рассказывает о крутом повороте судьбы – своем переезде в Тель-Авив, о работе и жизни там, о возвращении в Россию…Израиль подарил незабываемый творческий опыт – играть на сцене и ставить спектакли на иврите. Там же актер преподавал в театральной студии Нисона Натива, создал «Русскую антрепризу Михаила Козакова» и, конечно, вел дневники.«Работа – это лекарство от всех бед. Я отдыхать не очень умею, не знаю, как это делается, но я сам выбрал себе такой путь». Когда он вернулся на родину, сбылись мечты сыграть шекспировских Шейлока и Лира, снять новые телефильмы, поставить театральные и музыкально-поэтические спектакли.Книга «Третий звонок» не подведение итогов: «После третьего звонка для меня начинается момент истины: я выхожу на сцену…»В 2011 году Михаила Козакова не стало. Но его размышления и воспоминания всегда будут жить на страницах автобиографической книги.

Карина Саркисьянц , Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Театр / Психология / Образование и наука / Документальное
Достоевский
Достоевский

"Достоевский таков, какова Россия, со всей ее тьмой и светом. И он - самый большой вклад России в духовную жизнь всего мира". Это слова Н.Бердяева, но с ними согласны и другие исследователи творчества великого писателя, открывшего в душе человека такие бездны добра и зла, каких не могла представить себе вся предшествующая мировая литература. В великих произведениях Достоевского в полной мере отражается его судьба - таинственная смерть отца, годы бедности и духовных исканий, каторга и солдатчина за участие в революционном кружке, трудное восхождение к славе, сделавшей его - как при жизни, так и посмертно - объектом, как восторженных похвал, так и ожесточенных нападок. Подробности жизни писателя, вплоть до самых неизвестных и "неудобных", в полной мере отражены в его новой биографии, принадлежащей перу Людмилы Сараскиной - известного историка литературы, автора пятнадцати книг, посвященных Достоевскому и его современникам.

Альфред Адлер , Леонид Петрович Гроссман , Людмила Ивановна Сараскина , Юлий Исаевич Айхенвальд , Юрий Иванович Селезнёв , Юрий Михайлович Агеев

Биографии и Мемуары / Критика / Литературоведение / Психология и психотерапия / Проза / Документальное