Удмурт из Медельина

— Возможно и некому, товарищ генерал. По нашим данным у них один больной и один выехал, а смена еще не прибыла.

— При их размерах это незначительные потери.

— Или связь с Галеевым настолько важна, что на нее вышел лично начальник станции, решив никому не поручать.

— Что у нас есть на Галеева?

— Галеев, Айрат Салманович, восьмидесятого года рождения, село Атей Карасайского района Алма-атинской области.

Все понятно. В Карасайском районе родился Назарбаев…

— … в составе казахской группы окончил Командный и штабной колледж Армии США в Форт-Ливенуорт…

Понятно и то где его завербовали. Как всё зае…

— Назначен военным атташе…

— Кто его проверял? Кто давал согласие? — перебил генерал. — Выяснить и доложить.

— Есть.

Все понимали, что проверка по странам СНГ — простая формальность. Их воспринимали, как своих до сих пор. Чего там… Но кому-то попадет. И дальше — проверка будет идти несколько иначе. И — порвется ещё одна нить, соединяющая будущее с прошлым…

— … Предложения?

— Продолжать разработку, товарищ генерал…

— Зафиксировать контакт, выявить направление оперативного интереса британской разведки. Начать оперативную игру.

Генерал покачал головой

— Приказано брать.

— Сразу? — удивился кто-то и прикусил язык…

…

Сразу…

Он тоже произнес это слово. Даже с такой же интонацией.

Сразу…

В кабинете на Лубянке было темно из-за опущенных штор. Большинство служб из старого здания уже выехало, тут были проблемы с кондиционированием, с проводкой… да со всем были проблемы. Но начальство упорно оставалось здесь. Словно подпитываясь силой от «намоленного места», которое видело столько зла и лжи, как мало какое другое…

И обязательно — Дзержинский, бюст Дзержинского на столе. Кем он был? Матерый русофоб, ненавидел Россию и русских. Каторжник. А гляди-ка.

Есть что-то неизмеримо больное и злобное, трагическое в том, что русские делают символами и поклоняются людям, которые смертельно ненавидели их. Вспомнить хотя бы Маркса и Энгельса. Никто и никогда уже не узнает, для скольких ответработников их собственная русофобия началась с того что они в спецхране познакомились с полными, не отцензурированными трудами классиков марксизма, где они упражнялись в ненависти к России, считали ее тюрьмой народов и призывали расчленить. Энгельс ведь бился на баррикадах во время Весны народов, подавленной, в том числе и силой русской армии Николая I. А потом, во время Крымской войны — призывал добить Россию.

С другой стороны — Маркс и Энгельс, а может, и Дзержинский, наверное, удавились бы от бессильной злобы на то, что русские, которых они ненавидели, таскают их портреты, ставят им памятники и извращают как ходят их учения и их наследие. Интересно, а Дзержинский мог представить себе, как Сталин обойдется с его Польшей?