Удмурт из Медельина

На допросе Сашко сознался, что получил крупную взятку и почти без нажима выразил готовность сотрудничать. Ему дали бумагу и ручку и он за несколько дней написал историю, по которой можно было привлекать человек пятьдесят. Сдал всех, включая собственного тестя — без каких-либо моральных терзаний. В том числе и потому, что был уверен — делу хода не дадут, погасят. Как сейчас говорят прокуроры следакам — возбуждай, но так чтобы потом развалить можно было…

В числе прочих, он написал и про казахского полковника, которому предложил реализовать схему хищения на закупках…

Москва, Россия. 14 августа 2019 года.

История, в которую было вовлечено уже три разведки (британская, американская, казахская) — продолжала раскручиваться своим чередом, незаметно для всех — но мощно, приобретая собственную динамику и угрожая затянуть в мясорубку любого, кто был близко к ней. Ее раскручивали подлость и пренебрежение к закону одних, честолюбие и готовность идти на всё других, ненависть и религиозный экстремизм других. В конце концов — все хотели урвать чего-то для себя и никто не задумывался о том, как будет выглядеть новый мир, который они строят. В конце концов, всегда есть вдалеке какой-нибудь курорт, куда можно свалить с наворованным и тихо удить рыбу с яхты, издалека наблюдая за последствиями того, что натворил. И наверное, одна из самых негативных сторон глобализации, демократизации и гуманизации — это наличие таких вот курортов и возможность свалить на них. И человечеству, если оно хочет вернуться к нормальному миру, а не идти от одного кризиса к другому, от одного ЧП к другому — наверное, все же придется кое-что признать. Например, то, что тот, кто отравил Литвиненко — бывшего сотрудника ФСБ, причастного к заказным убийствам, а затем и за границей втянувшегося в криминал, включая и торговлю ядерными материалами, — был в конечном итоге прав. И тот, кто уберет Родченкова — человека, который возглавлял антидопинговую лабораторию и одновременно кормившего спортсменов допингом, а потом решившего признаться в обмен на неприкосновенность — он тоже, по большому счету, будет прав. Такую мразь возмездие должно настигать, не взирая на границы. И не должно быть на земле мест, где они жили бы, не чувствуя страха.

Но это так, к слову…

Вилкинсон, получив от своего супервайзера добро, по своим каналам (точнее, каналам, предоставленным ему американцами) вышел на полковника Галеева с сообщением о том, что теперь план их операции меняется, и теперь он должен «установить доверительные отношения» с подполковником Сашко.

В свою очередь, мисс Миллер по закрытому каналу связи вышла на Ричарда Конради, начальника московской станции Mi6 с которым они одно время вместе служили в Киеве. Это как раз были очень романтические времена, для них обоих это была первая станция, в Киеве только что произошел Майдан и у власти был прозападный насквозь Ющенко, и до рокового 2008 года, когда всё начнет расползаться, как гнилая ткань под пальцами, — было еще три года. Сейчас один был в Москве, другая в Лондоне, и между ними были тысячи километров, больше десятка лет не слишком хорошего жизненного и профессионального опыта и снова разгорающаяся Холодная война…

— Мне эта история не нравится, — сразу заявил Конради, когда выслушал Миллер. Он сидел перед экраном в верхней одежде, и мисс Миллер знала почему. В комнатах секретной связи поддерживается низкая температура из-за того, что некоторые жучки могут вырабатывать электричество из теплого воздуха…

— Рик, мне больше некого просить.

— Я не доверяю ни американцам, ни их контрагентам здесь. Особенно их контрагентам.

— В нашем деле никому нельзя доверять.

— Ради Бога, Морна. Американцы здесь готовы няньчиться с любым, они не понимают мотивации, русские для них — тёмный лес. Я могу сказать, что ФСБ подставило им всех, кого только могло и, наверное, половина всей оппозиции дует в обе стороны и получает два жалования разом.

— Речь не об оппозиции.

— Галеев, он мусульманин?

— По его досье, да.

— Это еще хуже. Постсоветские мусульмане практически все радикалы в той или иной степени. Он может быть просто опасен.

— Он военный, на дипломатической работе. Западное образование.

— Морна, тот тип, который перестрелял пятьдесят человек во Флориде[34] — он тоже был вроде как военным и имел западное образование.

— Рик, я прошу всего лишь встретиться и оценить ситуацию.

— Этого может быть достаточно.

— Рик, ну пожалуйста. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста. У нас же нет сейчас никого уровня Гусельникова.

— Сколько ему лет?

— Кому?

— Гусельникову?

— Семьдесят пять судя по его досье.

— И ты предлагаешь его вербовать? Господи, да он умрет в любой момент и все пойдет насмарку. Ты серьезно?

— Сашко сам по себе ценен. Не мне тебе говорить, как у русских сильны родственные связи, верно?

— Да уж.

— Он уже подполковник. Кем он будет дальше?

Конради кивнул.

— Ладно, уговорила. Давай отмашку…

…