Удовольствие

Монику оперировал Жиральд Ларош, что значит только одно: он не имеет никакого отношения к той аварии, и с кузиной, действительно, произошел несчастный случай. Вспоминая неверную и нарочно выдуманную версию мужа, Анжелика горько усмехнулась, проведя подушечками пальцев по запотевшему от дождя стеклу окна. Большие капли стекали по прозрачной поверхности, на пути встречаясь друг с другом, превращаясь в маленький ручеек.

Как переменчива погода! Еще несколько часов назад светило яркое солнце, а сейчас оно пугливо спряталось за облаками, плывущими под раскаты грома. Также изменчива, как и ее пустая и бессмысленная жизнь…  Не осталось ни одного человека, который бы ей не лгал…

Совсем не печально. Катастрофически непереносимо и ужасно. Как хорошо, что Белла в садике и не видит тех мучений, что переживала она в эти тянущиеся длинные часы, даже Луиза не вышла на работу, сославшись на весеннюю простуду, хотя вчера чувствовала себя достаточно хорошо, если переночевала с Беллой.

Анжелика не желала травмировать малышку своим ужасным видом: растрепанные волосы, темные круги под глазами, бледная кожа, да еще и остаточная легкая боль в горле и сохранившаяся хрипотца. Обычно, она болеет долгий период, так как организм не воспринимал антибиотики, выворачивая ее наружу, тем не менее в сей раз она быстро оправилась, сумев, по крайней мере, добраться до дома на такси.

Предательский голос напоминал, кто явился ей на помощь, согревая долгожданным теплом, опаляя огненным жаром, не позволяющим сдаться холоду, сковавшему тело. Не она, а он боролся за нее вчера ночью, крепко держа дрожащую девушку в руках, не давая провалиться в пропасть, откуда нет выхода.

А как трогательно он выглядел во сне…   Всего лишь на мгновение, на короткую секунду, желание наклониться и коснуться упрямо во сне согнутых губ незаметным поцелуем взорвалось в Анжелика, и она еле сумела подавить его, призывая благоразумие помочь, ибо иначе последствия, о которых позже сожалели оба, не миновали их.

Нельзя…  Одно слово, будто пламенем обжигало ее, заставляя держаться подальше и уйти, пока есть шанс противостоять наступающему искушению.

Нельзя…  Черта между ними, не дозволенная быть пересеченной, в противном случае, все окончательно разорвется тонкой ниточкой.

Противное вибрирование прервало ее размышления, и Анжелика нехотя протянула руку, беря телефон и отвечая на звонок, не взглянув на того, кто побеспокоил ее. Какая разница? Ей уже все равно. Никто по-настоящему не волнуется о ней. Разве они приносили бы в жизнь Лики страдания, если искренне любили и дорожили?

— Алло.

— Привет, моя дорогая жена, — Голос Сандера слегка дрожал, выдавая его тревожное состояние, однако Анжелика списала все на обычную утомленность мужа после очередных тренировок.

— Добрый день, Сандер, — равнодушно поприветствовала его Анжелика, меньше всего желая продолжать с ним разговор. Ей необходимо отдохнуть, взвесить и прийти в себя после того удара, что нанесла снова судьба.

— Как ты? Ты на работе? Печешь тортики? Или все намного серьезней? — Язык мужчина заплетался, и Анжелика недоверчиво воскликнула, ошеломленная пришедшей догадкой.

— Ты пьян?

На другой линии повисла гробовая тишина, нарушаемая судорожными вздохами. За три года брака она ни разу не замечала, чтобы Сандер напивался до того состояния, чтобы потерять способность излагать мысли.

— Нет, я трезв, и знаешь, черт подери, как меня это раздражает, — твердо и без запинок отчеканил Сандер. — Что ты со мной сделала, Лика? Раньше я пьянел и получал облегчение, а теперь не могу ничего, даже вторая бутылка виски не спасает меня. Что ты натворила со мной, маленькая ведьма?

— Ты пьян, неудивительно, что ты несешь всякую чушь, — бросила Анжелика, догадываясь о подтексте, употребляемым ее мужем. Он вновь намекал о той безмерной любви, поселившейся в нем, как любил выражаться Сандер. Однако сейчас она меньше всего хотела слушать его пламенные речи. Она боялась воспринимать брошенные им фразы, ища в них ложь.

— Лика, ты соскучилась? — приглушенно спросил Сандер, и Анжелика на ненадолго устало прикрыла глаза, чувствуя, как непонятно откуда взявшееся негодование подступает к ней, предвещая бурю. У нее нет духа, дабы поскандалить с ним и потребовать правды. Хватит! Хоть сегодня она нуждалась в спокойствии и тщательным взвешивании решений, к тому же силы бороться за истину иссякли.

— Лика, я купил тебе кольцо с янтарем у известного парижского дизайнера — ювелира, — сменил тему Александер, так как невыносимое молчание дало ему ответ. — Знаешь, этот камень навевает на меня воспоминания чем-то о твоих прекрасных глазах, по которым я безумно соскучился, потому что долго не смотрел в них. Они у тебя необычные: преданные и доверчивые, дорогая.

— Правда? Поэтому все считают, что так просто лгать, да? — выпалила Анжелика и прикусила нижнюю губу, удивляясь, почему не плачет. Столько событий, двуличия, беспощадности, но с глаз не сорвалась ни слезинка. Возможно, она разучилась выражать внутренние переживания через слезы?