Угол падения

— Это же та красивая девка! Я ее сразу запомнил. Ничего себе ноги!.

— Нечего пялиться, — выхватил у него простыню Леонидов.

— Я по долгу службы осматриваю тело.

— Мужские трупы ты так не осматривал. Твое дело подлинность почерка установить и проверить, нет ли следов насильственной смерти. Да тут и так все ясно: дверь была закрыта изнутри, едва сломали.

— Чего это она, а? — удивился Семеркин. — Такая девица. Дура, что ли? Столько мужиков по ней небось сохло, могла бы на «мерседесах» ездить да каждый день в рестораны ходить.

— Ты, Вячеслав Олегович, не затягивай — составляй протокол, снимай показания. Народ на похороны торопится.

— А причина смерти? Просто так никто пузырек отравы в себя не запихивает. С чего она вздумала травиться?

Алексей задумался. Легко все свалить на покойницу, но, с другой стороны, зачем тревожить ее душу? Зачем лепить ей клеймо убийцы, когда живые будут ходить чистенькие?

— Напиши, что драма в личной жизни. Они с Павлом Сергеевым хотели пожениться, не смогла пережить потерю любимого. Ты «Ромео и Джульетту» читал?

— Что-то слышал. Там все перетравились, что ли?

— Вроде того. Вот и сочини у себя в деле такую поэму, может, тебе и сам господин Шекспир позавидует, если в гробу не перевернется.

Леонидов поспешно вышел из комнаты. Он зашел к себе. Саша, очень грустная, рассеянно пыталась играть с Сережкой в карты, только ходила невпопад и била не теми козырями. Сережка злился:

— Мама, у нас же пики козыри, а ты опять бьешь бубями!

— Да-да, я забыла. — Она подняла на мужа глаза: — Леша, эту процедуру никак нельзя ускорить? Опять всех будут заводить по отдельности в комнату и задавать вопросы: рождение, место работы, прочая ерунда? Я устала, страшно устала. Скорей бы на работу.

— Ладно, я что-нибудь сделаю.

Он снова пошел искать Семеркина. Тот готовил обычную процедуру, собираясь провести всю описанную Сашей канитель по полной программе. Леонидов подошел к нему и сказал:

— Давай быстренько вызови всех в холл. Мы сейчас проведем общее собрание и разъедемся по домам.

— Нет, я так не могу. Надо как положено.

— Да чего там положено! Люди с ума от страха сходят. Подумают, что завелся какой-то маньяк.

— Маньяк тут бродит, да я его уже полгода поймать не могу. Ножом всех, гад, крест-накрест полосует. Ограбит и — хрясть!

— Да заткнись ты! — не выдержал Алексей.

Через десять минут, отведя детей в серебряковский люкс, все собрались в холле.

— При милиции будем или как? — спросил Леонидов.

— А в чем, собственно, дело? — раздался чей-то недоумевающий голос.

— Да ни в чем. Просто я решил объяснить всем, что здесь, собственно, происходит. Есть версия свалить все случившееся на Ольгу, но она виновата далеко не во всем, что здесь случилось.

…Началось все банально: некий предприимчивый молодой человек решил разоблачить махинации зарвавшегося управляющего. Всего-то навсего: вылезть в герои и сделать громкую карьеру. Благородный порыв, не спорю. Для этого он сообразил послать на балкон красивую девушку Олю, чтобы та засвидетельствовала их гнусный сговор перед Ириной Сергеевной Серебряковой. Но вмешался глупый случай, и Паша полетел с балкона, разбившись насмерть. Да, это можно действительно квалифицировать как несчастный случай. Так получилось.

Но Ольга теперь не могла ничего засвидетельствовать. А если бы могла, то, признавшись в этом, она должна была признаться и в том, что последняя общалась с покойным коммерческим директором, по сути — в убийстве.

Вы, Ирина Сергеевна, были изначально правы, когда подозревали, что все подставляют В-алеру. Именно он стал для всех фигурой, которую необходимо убрать. Он мешал всем, включая собственную жену, которая была страшно обижена его шашнями у нее под носом. Мешал тем, кто боялся быть уволенным, короче, не было человека, которому господин Иванов не успел досадить. Такой у него уж был характер. И стиль руководства.

Сначала коллектив решил просто засадить Иванова в тюрьму, воспользовавшись случаем. Обсудив все детали, все поспешно кинулись ко мне давать показания против управляющего. Кто только его не видел в тот злосчастный вечер! Даже наша маленькая Лиза и та слышала, как он протопал по коридору на рандеву с Павлом Сергеевичем. Не надо, Лизонька, краснеть, твой поступок — детский лепет по сравнению с тем, что сделали другие. Даже Нора и та имела свою маленькую корысть: один молодой человек, предприимчивый не менее, чем ранее мною упомянутый, решил заменить ей Пашу и попросил поддержки в определенного рода делах. Нора сразу просекла свою выгоду и выдала ему пузырек с заветными таблетками, которые могли просто и безболезненно сделать не причастных к готовящейся расправе людей крепко спящими. Меня, например.

Ибо все поняли, что я не верю в версию о том, что Пашу убил Иванов. И не собираюсь предъявлять ему обвинение. Хотя свидетелей было более чем достаточно. Один гражданин, задремавший в этот вечер на диване, так прямо и указывал пальцем: вот он — убийца.