Угол падения

— Ты что, сдурел, он тебя на дурачка берет! Замолчи ты, урод! — Иванов рукой зажал Липатову рот, Глебов неловко суетился рядом, хватаясь то за стакан, то почему-то за полотенце.

— Нет, а почему я?! — никак не унимался Липатов. Семеркин наконец опомнился и заорал:

— Я сейчас буду привлекать за клевету! Нам чересчур умные не нужны!

— Да замолчите вы! — не выдержала Серебрякова. — Все кончено. Хватит уже. Собирайтесь, сейчас же едем.

— Нет, ну почему я?! — опять выкрикнул Липатов. — Почему Липатов? Почему, как туда-сюда, так сразу Липатов? Да сколько можно Липатову?!

— Ты сейчас доорешься, — зашипел на него Иванов. — Сказали тебе: иди чемодан собирай, а ты надрываешься. Костя, да уведи ты его! Опился, разве не ясно?

— Да, пьян, — тут же с готовностью подтвердил Семеркин. — Эксперт, возьмите пробу на алкоголь.

— Да хватит вам уже, — сказал Леонидов. — У меня тут в связи с вами со всеми странные ассоциации возникают, фильм один вспомнил, документальный, из мира животных. Оказывается, наши предки, какие-то там обезьяны, питаются не просто мясом, а мясом своих сородичей. Так вот там, в этом кино, голодная стая наметила в жертвы мартышку, из своих. Они совсем озверели, все зажимали ее на дерево, окружали, рычали, ревели, а потом, когда загнали совсем, просто разорвали на куски.

Саша Иванов сорвался на крик:

— Ты сам мартышка. Такие всегда лезут, куда их не просят. И, между прочим, из-за вас все так по-дурацки заканчивается.

Семеркин влез в разговор, явно торопясь поскорее закруглиться:

— Отношения свои потом можете выяснить, все это милиции не интересно, нам факты нужны.

— Ирина Сергеевна, я вас отвезу? Вы впереди сядете, а Леонидовы сзади. Сережу на руки возьмут, доедем как-нибудь, — засуетилась Марина Лазаревич.

— Хорошо, Мариша. Вызывайте дежурную, через час будем сдавать коттедж.

— А кто за телом приедет? — вмешался Семеркин. — Родители у нее где?

— Да кто их знает, — заметил Манцев.

— У меня есть телефон, — вздохнула Марина. — Ольга давала мне свой адрес, это где-то в Подмосковье. Маленький такой городок. Я позвоню, когда приеду, скажите только, где тело забирать. И когда.

— Вот сегодня вскрытие сделаем, надо же причину смерти… — заикнулся молоденький эксперт.

— Значит, завтра, — еще раз вздохнула Марина.

— Все, уносим, мужики, — велел Семеркин, и они пошли за носилками.

Минут через десять Саша уже лихорадочно запихивала в объемистую сумку тряпки. Она бегала из ванной комнаты то к тумбочке, то к. креслам, заглядывала под кровати, пыталась сдвинуть мебель.

— Да не суетись ты так, — не выдержал Алексей. — Все равно раньше Серебряковой не уедешь, а она отправится последней, потому что все бумаги у нее.

— Как бы чего не забыть.

— У тебя что, золотой запас России с собой, что ли? Ну, забудешь какую-нибудь ерунду, не велика потеря. Что ты так нервничаешь?

Саша села на кровать и заплакала.

— Ну, вот опять. Слушай, ты дома столько не ревешь, а здесь сплошное озеро Байкал. Ну что теперь?

— Леш, ты меня простишь?

— За что?

— Я не знала, что это они Валеру убили. Мне Аня сказала, что была драка.

— Значит, я был прав?

— Да.

— Бедная Анечка! Значит, для всех добреньких была разработана именно эта версия, и ты, дуреха, вместе со своей Анькой на нее попалась. А ей кто доложился?

— Муж.

— Серега? Значит, он все знал?

— Хочешь, я пойду в милицию и во всем признаюсь?

— Куда?! Сиди, идеалистка. Знаешь, что после драки не делают?

— Я думала, что Валера здесь самый плохой. Его так все ругали.

— Глупая моя девочка. Ну когда ты перестанешь так по-дурацки, без оглядки верить людям? Так и не научила тебя ничему жизнь. Саш, ну сколько можно быть ребенком?

— Он Аню уволил.

— Ане твоей еще достанется. Что еще показалось тебе таким мерзким в управляющем, кроме огромного живота? Когда ты поймешь, что не все физически симпатичные люди добрые и милые? Это только в твоей литературе лицо — зеркало души.

— Да не лицо, ты путаешь.

— Какая разница? Да что там говорить, Барышев — и то попался…

Тут раздался стук в дверь, и голос Сереги Барышева прогудел:

— Леха, ты еще здесь? — Барышев просунул в дверной проем голову. — Можно?

— Чего тебе?

— Мы сейчас уезжаем.

— На чем?

— Да у меня старый папашин «жигуль», милая сердцу «копеечка». Хотел тебя захватить, только подумал, что ты больше к серебряковскому «пассату» привычный. Мы остальных дожидаться не будем, наши комнаты все равно на первом этаже, а там уже тетка с ключами шурует. Что, не увидимся больше?

— Как не увидимся? — вмешалась Саша. — Разве вы к нам в гости не придете? Аня обещала.

— Леха, ты как? — попытался заглянуть в глаза Леонидову Сергей.

— Чем же они тебя купили?

— Кто?

— Иванов и компания. Ты же знал, что Валеру убили?

— Да ради Аньки все. Сашка Иванов пообещал, что Татьяна уволится, ей теперь все равно, а про Пашу я и правда толком ничего не знал. До того, как Костя не раскололся.

— То-то ты сначала с таким рвением за это дело взялся.