Читаем Уильям Шекспир сонеты 119, 99. William Shakespeare Sonnets 119, 99 полностью

По определению автора, безысходность человека была заключена в самом чувстве ревности, которое сопутствует любви, без него любовь, как чувство «страсти» ни коим образом не может прожить. Парадокс ревности в чувстве любви заключён в простой истине, что сопутствующая любви чрезмерная ревность, как правило её убивает, медленно разъедая.

В приведённом фрагменте пьесы разъедающая «червоточина» — это жгучая, не дающая покоя неуёмная ревность, медленно и незаметно убивающая саму любовь.


Шекспировский образ «червоточины», с одной стороны отображал порочную природу многочисленных любовных интрижек юноши, адресата сонетов последовательности «Прекрасная молодёжь»; с другой стороны, повествующий бард с присущей ему иронией мастерски использовал литературный приём «антитезу», намекая на «чистое незапятнанное начало», которое по разумению поэта, олицетворял своим видом прекрасный юноша, как в сонете 70:


— Confer!

________________

________________


Original text by William Shakespeare Sonnet 70, 5-8, 11-14


«So thou be good, slander doth but approve

Thy worth the greater, being woo'd of time;

For canker vice the sweetest buds doth love,

And thou present'st a pure unstained prime» (70, 5-8).


William Shakespeare Sonnet 70, 5-8.


«Так будь ты добр, совершая злословие, но зато одобряя

Твоя значимость большего будет со временем добиваться;

Для червоточины порока снимая бутоны сладчайшие любви,

И чистое незапятнанное начало собой представишь ты» (70, 5-8).


Уильям Шекспир сонет 70, 5-8.

(Литературный перевод Свами Ранинанда 14.01.2023).


«Yet this thy praise cannot be so thy praise,

To tie up envy evermore enlarg'd:

If some suspect of ill mask'd not thy show,

Then thou alone kingdoms of hearts shouldst owe» (70, 11-14).


William Shakespeare Sonnet 70, 11-14.


«Но это твоё восхваление не может быть так, твоей похвалой,

Чтоб завязать зависть, пополняя всё более и более (гордец):

Если некто заподозрит зла маскировке отображенье не твоё,

Тогда, лишь ты один должно быть, задолжал царствам сердец» (70, 11-14).


William Shakespeare Sonnet 70, 11-14.

(Литературный перевод Свами Ранинанда 14.01.2023).


— Однако, что видит читатель в содержании сонета 70, где повествующий говорит об «canker vice», «червоточине порока»? Критику и бесконечные упрёки в прегрешениях юноши, где поэт одержим идеей религиозных табу, требуя последовательно следовать доктрине священного писания.


Но, молодости свойственна ежедневная потребность любви во всех её проявлениях, что было заложено самим создателем через сакральный нарратив «плодитесь и размножайтесь»! Впрочем, в таком случае религиозные табу не являются ли, сами «червоточиной» для естественного желания безумно любить и быть любимым? Таким образом, создав сплошные противоречия «венцу Природы», на каждом шагу подтверждая человеческую природу крылатой фразой: «Запретный плод сладок».


В то время, как православное учение продолжала утверждать: «Любовью можно заниматься только в браке, а если любовь не в брачном союзе, то — это смертный грех, «прелюбодеяние», за который по окончанию жизни ожидают вечные нетерпимые муки в адском пламени. Но можно ли, с полной уверенностью утверждать, что любовь вне брака Ромео и Джульетты, приведшая их к суициду в итоге приведёт их влюблённые души в пламя вечных мук в аду?


— Но соответствует ли, это утверждение чаяниям истинно верующих в их представлениях об адских муках и райских наслаждениях»?


В связи с чем, у читателя может возникнуть недоумённый вопрос по поводу претензий барда, предъявляемых к «молодому человеку» в строках 1-4 сонета 93:


— Confer!

________________

________________


Original text by William Shakespeare Sonnet 95, 1-4


«How sweet and lovely dost thou make the shame,

Which like a canker in the fragrant Rose,

Doth spot the beauties of thy budding name?

Oh in what sweets dost thou thy sinnes inclose!» (95, 1-4).


William Shakespeare Sonnet 95, 1-4.


«Сколь сладким и прекрасным тобой совершается беcчестье,

Которое словно червоточина на благоухающей Розе,

Сделавшей пятно красоте твоего расцветающего имени?

О, в какой сладости ты, окружённый твоими грехами!» (95, 1-4).


Уильям Шекспир сонет 95, 1-4.

(Литературный перевод Свами Ранинанда 15.01.2023).


По вполне понятной причине, поэта беспокоила безупречная чистота репутации юноши, однако многочисленные любовные победы, сделали его ещё более известным и обожаемым в творческих кругах и среди молодых особ, состоящих по большей части их харизматичных персон, для которых юноша служил предметом восхищения и подражания.


Впрочем, именно тема «червоточины» предоставила поэту ристалище для раскрытия литературных образов порока, которые он адресовал через сонеты близкому для него человеку и внебрачному сыну. Это не тот, порок, окрашенный «чернотой» осмысленных поступков с целью нанести зло в порыве яростной жестокости, описанный в сонетах, посвящённых тёмной леди. Порок у червоточины почти незримый, но который медленно по истечению продолжительного времени меняет одержимого пороком человека, перевоплощая в адепта зла.


Перейти на страницу:

Похожие книги

100 запрещенных книг: цензурная история мировой литературы. Книга 2
100 запрещенных книг: цензурная история мировой литературы. Книга 2

«Архипелаг ГУЛАГ», Библия, «Тысяча и одна ночь», «Над пропастью во ржи», «Горе от ума», «Конек-Горбунок»… На первый взгляд, эти книги ничто не объединяет. Однако у них общая судьба — быть под запретом. История мировой литературы знает множество примеров табуированных произведений, признанных по тем или иным причинам «опасными для общества». Печально, что даже в 21 веке эта проблема не перестает быть актуальной. «Сатанинские стихи» Салмана Рушди, приговоренного в 1989 году к смертной казни духовным лидером Ирана, до сих пор не печатаются в большинстве стран, а автор вынужден скрываться от преследования в Британии. Пока существует нетерпимость к свободному выражению мыслей, цензура будет и дальше уничтожать шедевры литературного искусства.Этот сборник содержит истории о 100 книгах, запрещенных или подвергшихся цензуре по политическим, религиозным, сексуальным или социальным мотивам. Судьба каждой такой книги поистине трагична. Их не разрешали печатать, сокращали, проклинали в церквях, сжигали, убирали с библиотечных полок и магазинных прилавков. На авторов подавали в суд, высылали из страны, их оскорбляли, унижали, притесняли. Многие из них были казнены.В разное время запрету подвергались величайшие литературные произведения. Среди них: «Страдания юного Вертера» Гете, «Доктор Живаго» Пастернака, «Цветы зла» Бодлера, «Улисс» Джойса, «Госпожа Бовари» Флобера, «Демон» Лермонтова и другие. Известно, что русская литература пострадала, главным образом, от политической цензуры, которая успешно действовала как во времена царской России, так и во времена Советского Союза.Истории запрещенных книг ясно показывают, что свобода слова существует пока только на бумаге, а не в умах, и человеку еще долго предстоит учиться уважать мнение и мысли других людей.Во второй части вам предлагается обзор книг преследовавшихся по сексуальным и социальным мотивам

Алексей Евстратов , Дон Б. Соува , Маргарет Балд , Николай Дж Каролидес , Николай Дж. Каролидес

Культурология / История / Литературоведение / Образование и наука
Как мы пишем. Писатели о литературе, о времени, о себе [Сборник]
Как мы пишем. Писатели о литературе, о времени, о себе [Сборник]

Подобного издания в России не было уже почти девяносто лет. Предыдущий аналог увидел свет в далеком 1930 году в Издательстве писателей в Ленинграде. В нем крупнейшие писатели той эпохи рассказывали о времени, о литературе и о себе – о том, «как мы пишем». Среди авторов были Горький, Ал. Толстой, Белый, Зощенко, Пильняк, Лавренёв, Тынянов, Шкловский и другие значимые в нашей литературе фигуры. Издание имело оглушительный успех. В нынешний сборник вошли очерки тридцати шести современных авторов, имена которых по большей части хорошо знакомы читающей России. В книге под единой обложкой сошлись писатели разных поколений, разных мировоззрений, разных направлений и литературных традиций. Тем интереснее читать эту книгу, уже по одному замыслу своему обреченную на повышенное читательское внимание.В формате pdf.a4 сохранен издательский макет.

Анна Александровна Матвеева , Валерий Георгиевич Попов , Михаил Георгиевич Гиголашвили , Павел Васильевич Крусанов , Шамиль Шаукатович Идиатуллин

Литературоведение