Уилт незнамо где

Репортер и фотограф «Воскресных новостей», стоявшие по другую сторону, обладали куда меньшей восприимчивостью. Им было не привыкать третировать героев интервью. Желтизна «Воскресных новостей» внушала благоговейный ужас даже самым хищным акулам бульварной журналистики. Эта газета являла собой непревзойденный образец жестокой беспардонности – иначе говоря, производила первостатейные помои. А Палач Кэссиди и Убъектив Кид, как метко прозвали торчавших перед дверью репортеров коллеги по профессии, слыли опытными канализационными крысами и гордились своей репутацией. Они уже успели расспросить жителей Мелдрэм-Слокума о Бэттлби и Руте-Шпицрутен и крайне продуктивно побеседовать с полицейским, который недавно сменился с дежурства, а далее решили действовать в обычной брутальной манере и направились прямиком в Лилайн-Лодж. Табличка на воротах «Осторожно, злые собаки» ни на секунду их не смутила – за годы работы доводилось сталкиваться с псами всех видов и мастей. Встречи не всегда заканчивались благополучно, но Палача с Убъективом не пугала никакая опасность – надо было держать марку. А пакостная история с теневым министром и мальчиками по вызову сулила обернуться истинным подарком.

Прежде чем позвонить, газетчики обернулись и осмотрели сад: деревья, кустарники, рабатки со старыми розами. Особенно им понравился большой старый дуб (на который одному из журналистов вскоре предстояло залезть). Идеальная декорация для великосветского сексуального скандала с известным политиком в главной роли. Дверь внезапно приоткрылась. Репортеры дружно повернулись, лучась притворными улыбками, и перед ними на короткое мгновение мелькнуло суровое лицо миссис Ротткомб. В следующую секунду в них полетели два тяжелых белых предмета. Уилфред хотел впиться в горло Палачу Кэссиди, но, к счастью, промахнулся. Чилли предпочла более мягкую цель и вонзила зубы в бедро Убъектива. В последовавшей неразберихе старый дуб внезапно обрел новую привлекательность. Палач – с Уилфредом, буквально наступавшим ему на пятки – понесся к дереву и успел схватиться за нижнюю ветвь, но бультерьер крепко сомкнул челюсти на его левой ноге. Убъектив, который из-за висевшей на левом бедре Чилли перемещался довольно медленно, предпринял отступление через заросли роз. Это оказался не самый мудрый маневр – из кустов он выбрался не только с покалеченной ногой, но еще и с разодранными в кровь руками. Несчастный громко взывал о помощи, однако вопли его заглушались истошными криками Палача. Уилфред, при своих семидесяти фунтах, был на редкость увесистой собакой, а раз во что-то вцепившись, не выпускал и тряс жертву до последнего.

Под непрекращающийся ор – его, наверно, слышали даже в Мелдрэм-Слокум – миссис Ротткомб приступила к делу. Она села в репортерскую машину, вывела на шоссе, закрыла и заперла на замок ворота, а потом неспешно вернулась к центральному месту событий. Вид кровавой бойни согревал ей сердце. Почтмейстер из Малого Мелдрэма тем временем уже звонил в «скорую»: скорее, скорее, может, еще удастся кого-то спасти. Убъектив Кид думал то же самое – и примерно теми же словами. Ему удалось продраться сквозь розы – собака, казалось, навеки приросла к его бедру, – но потом он споткнулся и упал. И теперь подлое животное тащило его обратно. Кусты были мощные, привитые на собачью розу, с многочисленными огромными шипами. Их совсем недавно замульчировали конским навозом. Убъектив, сопротивляясь бультерьерше, необдуманно схватился за ветки. Жители Мелдрэм-Слокум уже не сомневались – в Лилайн-Лодж скоро кого-то прикончат. Палач Кэссиди был в этом просто-таки уверен. Он держался за ветвь старого дуба с тем же несокрушимым упорством, с каким выяснял у женщины, точнее, нескольких женщин, чьих дочерей недавно убили, как они относятся к смерти. Ничто на этой бренной земле не могло его заставить разжать хватку. Но то же было верно и в отношении Уилфреда. Он ни за какие коврижки не собирался отпускать ногу Палача и трепал, тряс ее, вонзая зубы глубже, глубже – нисколько не замечая второй ноги, которая методично била его замшевым ботинком по виску. Эти слабые тычки даже нравились Уилфреду. Мистер Ротткомб однажды, очень сильно разозлившись, ударил в тысячу раз сильнее – и пес спокойно это стерпел. А пинки Палача он и вовсе воспринимал как приятную щекотку.

Миссис Ротткомб, обеспечив доказательства незаконного проникновения в частные владения через запертые ворота, вернулась к дому. Пора было отзывать собак, пока Уилфред не отгрыз ногу Палачу Кэссиди, а Чилли окончательно не растерзала свою жертву.