Уилт незнамо где

Шериф содрогнулся. Если правда – это то, что с громкостью в тысячу децибел транслировалось над озером Сэссеквесси, Уолли Иммельману лучше убираться из Уилмы подобру-поздорову. Если, конечно, ему не повезет и он не сдохнет в больнице.

Глава 30

Двумя днями позже Уилт, сидя на стуле, расписывал психиатру, каково это – не знать, кто ты такой. В отличие от Уилта, доктор, похоже, считал симптомы обыкновенными и малоинтересными.

– Так вы действительно не знаете, кто вы такой? Совсем? – в пятый раз спросил он. – Совсем-совсем?

Уилт напрягся. Его озадачил не сам вопрос, но тон, каким он был задан. В нем слышалось что-то очень-очень знакомое. Уилт, который в силу своей профессии вот уже много лет общался с отъявленными и весьма убедительными лгунами, и сам часто разговаривал таким тоном, сразу понял, что это значит. И поспешил сменить тактику.

– А вы сами знаете, кто вы такой? – ответил он вопросом на вопрос.

– Так уж вышло, что знаю. Я – доктор Педж.

– Я не об этом, – отмахнулся Уилт. – Это по документам. Но известно ли вам, что вы за человек?

Доктор Педж поглядел на пациента с новым интересом. Люди, которые проводят различие между паспортными данными и личностными характеристиками, – совсем иная категория больных, нежели его обычный контингент. Однако в карте было написано: «после осмотра психиатром подлежит полицейскому допросу», и врач подозревал Уилта в симуляции. Но все же решил принять вызов.

– Что конкретно вы имеете в виду, говоря «что вы за человек»? «Что» безусловно подразумевает паспортные данные, не так ли?

– Нет, – возразил Уилт. – Вот, например, мне доподлинно известно, что я – Генри Уилт, проживающий по адресу Оукхерст-авеню, дом 45. Это по документам. Но мне все равно не понятно, кто такой этот Генри Уилт.

– Не понятно, кто такой Генри Уилт?

– Нет! Для меня это такая же загадка, как и то, почему я очутился в больнице.

– В карте записано, что у вас черепно-мозговая травма…

– Это и так ясно, – перебил Уилт. – По бинтам. Это, конечно, не стопроцентное доказательство, но, думаю, даже самый неопытный интерн не стал бы лечить голову, если повреждена, скажем, нога. По крайней мере, мне так кажется. Разумеется, в наше время всякое бывает… Но все-таки… все-таки… Кто я – вот загадка. Признайтесь, доктор Пейджер, вы правда знаете, кто вы такой?

Психиатр профессионально улыбнулся:

– Так уж вышло, что моя фамилия Педж, а не Пейджер.

– Ну а моя – Уилт, а кто я такой – неизвестно.

Доктор Педж решил вернуться на более безопасную – медицинскую – почву.

– Вы помните, чем занимались непосредственно до момента наступления ретроградной амнезии? – спросил он.

– Навскидку – нет, – замявшись на мгновение, ответил Уилт. – А что это еще за ретроградная амнезия?

– То, что произошло, когда вас ударили по голове.

– При чем же тут ретроградная, когда мне чуть башку не проломили? Впрочем, если вам так нравится…

– Это профессиональный термин, который используется для описания вашего состояния, мистер Уилт. Итак, скажите, помните ли вы, чем занимались непосредственно до инцидента?

Уилт картинно задумался. Хотя думать было не о чем – он решительно ничего не помнил.

– Нет, – ответил он наконец.

– Нет? Совсем-совсем ничего?

Уилт осторожно помотал головой.

– Помню, что я смотрел новости и думал: неправильно отменять «Еду на колесах» для стариков в Бёрлинге только ради того, чтобы сэкономить на налогах на недвижимость. Потом вошла Ева – это моя жена – и сказала: «Ужин готов». А после – провал. Ах да, еще я мыл машину – когда, не могу точно сказать, – и вроде бы возил кота к ветеринару. А потом все.

Психиатр, ободряюще кивая, застрочил в карте.

– Любая, самая незначительная подробность, Генри, может нам помочь, – сказал он. – Подумайте не торопясь.

Уилт задумался. Главное – понять, до какой степени страдает память при ретроградной амнезии. Он чуть не попался, когда сделал вид, будто не помнит собственного имени. Совершенно очевидно, что это не вписывается в картину заболевания. Зато неспособность понять, кто ты такой, кажется, может сослужить хорошую службу. И Уилт предпринял пробную вылазку:

– Я еще помню… нет, это, наверно, неинтересно.

– Предоставьте это решать мне, Генри. Просто расскажите, что вы помните.

– Не могу, доктор… в смысле… ну., не могу и все, – заныл Уилт тем жалостным тоном, который ему часто доводилось слышать на семинарах по интимной жизни одиноких инвалидов – приходилось посещать такие в рамках программы мисс Фрисекс «Пойми и прими свой пол». Кто бы мог подумать, что этот вороватый скулеж так ему пригодится.

Доктор Педж оттаивал на глазах. Нытье пациента – признак подчиненности и зависимости – сразу наполнило его уверенностью в себе.

– Мне крайне интересно все, что вы скажете, – заверил он.

Ага, как же. Интересно тебе совсем другое – уличить меня во вранье, подумал Уилт.

– Я вот про что хотел… Вот сижу я тут, в этой комнате, и меня вдруг охватывает такое чувство… ну, как будто бы непонятно, зачем я здесь, кто я такой. Как-то так все бессмысленно… Глупо, да?