Уинстон Черчилль

Британия остро нуждалась в обновлении командного состава, в приходе офицеров, способных использовать новую технику. В 1912 году был основан морской колледж. Действительной проблемой Черчилля было сделать так, чтобы Британия дала шанс своим матросам, тем людям, живущим на нижней палубе, которые создали славу и могущество своей страны. Была реформирована система наказаний, увеличено жалование, расширены возможности служебного продвижения.

Черчилль стоял за то, чтобы максимально увеличить число наиболее мощных кораблей. Основой мощи флота стали пять линкоров класса “Королева Елизавета”, вооруженных пятнадцатидюймовыми орудиями. Возник радикальный по важности вопрос - твердое или жидкое топливо. Все говорило в пользу нефти, но было одно но: в Англии было много угля, но не было нефти, переход на жидкое топливо означал еще большую зависимость от заморских поставок. Одним из решающих обстоятельств было то, что флот США уже переходил на жидкое топливо. Чтобы иметь необходимые гарантии, британское правительство в 1914 году купило контрольный пакет Англо-иранской нефтяной компании.

Первый лорд адмиралтейства хотел сосредоточить все главные свои корабли у берегов Германии. Собственно, Фишер уже начал этот процесс, когда в 1904 году вывел линейные корабли из китайских морей и североамериканских вод. Теперь следовало подтянуть к гаваням Англии дредноуты из Средиземного моря. Правивший Египтом Китченер настаивал на том, что уход Британского флота приведет к потере Египта, Кипра и Мальты, конечное ослабление британских позиций в Индии, Китае, всей юго-восточной Азии. Встретив сопротивление, Черчилль обнажил свое стратегическое кредо: “Мы не сможем удержать Средиземноморье и гарантировать здесь наши интересы до тех пор пока не обеспечим решения в Северном море… Было бы глупо потерять Англию, чтобы сберечь Египет. Если мы победим в большой битве на решающем театре, мы сможем потом наверстать все упущенное. Если же мы потерпим поражение здесь, для нас не будет “потом”. Средиземноморье не является “жизненной артерией империи”. Если это необходимо, припасы можно доставлять минуя мыс Доброй Надежды. Фокус скрещения мировых сил - Северное море. После окончания программы строительства большого флота можно будет послать восемь дредноутов в Средиземное море. В июле 1913 года Черчилль пообещал палате общин, что “грядущие месяцы увидят самое большое строительство в истории британского флота:..Один торпедный катер в неделю… Один легкий крейсер каждые тридцать дней… один супердредноут каждые сорок пять дней”.

Черчилль должен был преодолеть множество “священных” традиций адмиралтейства, косность сторонников старых методов. Впрочем, приверженность традициям была характерна не только для британских адмиралов. Достоверно известно, что главный военный талант Франции - маршал Жофр категорически отказывался пользоваться телефоном. Самый примечательный английский генерал первого этапа мировой войны фельдмаршал Хейг считал пулемет “оружием, которое незаслуженно пользуется высоким авторитетом”. Придет время и оба они горько пожалеют о своих суждениях. Один из парадоксов того времени - лучшая мортира англичан была дважды отвергнута военным министерством и позднее взята на вооружение британской армии лишь по личному распоряжению Д. Ллойд Джорджа (который достал деньги на ее производство у индийского махараджи). Генерал Китченер - национальный герой Англии - считал танк “игрушкой”. Восходящая звезда британского флота адмирал Джелико не сумел предугадать значимость подводных лодок и не создал надежной обороны от них на стоянках британского флота. Да что там подводные лодки! Будущие военные гении не видели никакого смысла в авиации. В 1910 году генерал Фердинанд Фош (впоследствии генералиссимус) говорил французским офицерам, что нет ничего более смехотворного, чем идея использования самолетов в военное время: авиация на войне “не более чем спорт”.