Уинстон Черчилль

Удачным для Британии обстоятельством было то, что при правлении Бальфура был создан Комитет имперской обороны как основное координирующее звено общей военной системы страны. На его заседаниях военные встретились лицом к лицу с ведущими штатскими лицами. Не для всех это было просто. Сообщения с фронтов оглашал с первых же дней военный министр лорд Китченер “своим громким и резким голосом; взгляд лорда Китченера при этом, - пишет Ллойд Джордж, - был устремлен в пространство и не обращен ни на кого, что было признаком того, как плохо он чувствовал себя в непривычных для себя условиях. Он находился в одном правительстве с людьми, которые принадлежали к той профессии, с которой он боролся всю свою жизнь и к которой у него было обычное для военных чувство презрения, смешанное со страхом.” Китченер сразу же после начала войны повидался со своим французским коллегой генералом Жоффром. Француз не верил, что немцы пройдут через центральные и западные провинции Бельгии, потому что там не было хороших дорог, необходимых для германской артиллерии. Китченер полагал (правильно), что немцы пойдут значительно севернее.

Начало войны в Англии было связано с множеством невероятных слухов. Общественная экзальтация была столь велика, что чем более фантастичные звучали истории, тем шире они распространялись. Например, одним из наиболее популярных известий, передаваемых с величайшей готовностью по всему Объединенному Королевству, было то, что 100 тыс. русских высадились в Шотландии и движутся к союзникам во Франции. Служащий эдинбургской железной дороги видел снег на их сапогах. И никто не напомнил ему, что дело происходило в августе. Один их земледельцев утверждал, что солдаты царя прошли через его угодья. Оксфордский ученый по секрету сообщал, что его коллега служит у этих русских переводчиком. Семья Черчилля не избежала лихорадки слухов и шпиономании. Клементина утверждала, что пойман один из почтовых голубей с планом ее похищения и перевоза в Германию с тем, чтобы получить от Уинстона Черчилля выкуп в виде нескольких линкольнов. Она писала мужу: “Если меня похитят, я умоляю тебя не жертвовать даже самой дешевой подводной лодкой, самым старым кораблем… Я не выдержу последующей непопулярности, в то время как мы можем умереть отважно, как спартанцы”.

Переходя к режиму военного времени Уинстон Черчилль выработал тот распорядок дня, который сохранил на всю последующую жизнь (по крайней мере, он твердо следовал ему в первой и второй мировых войнах). Он работал до 2 часов ночи, вставал в 8 часов утра и после обеда некоторое время спал. Он привык утром, лежа в постели, писать письма. Чопорным британским адмиралам открывалась необычная картина, когда шеф принимал их, располагаясь в огромной постели, дымя сигарой, окруженный со всех сторон ящиками с письмами, бумагами всех цветов и с сидящим у ног стенографистом. (Ту же картину наблюдали очевидцы в 1940-1945 годах). Стараясь смягчить напряжение, физическое и моральное, этих заполненных событиями дней, Клементина писала мужу: “Первое. Никогда не пропускай утренней езды на лошади. Второе. Ложись спать до полуночи и спи спокойно. Не позволяй, чтобы тебя будили по всякому поводу. У тебя должно быть 8 часов сна каждую ночь, чтобы ты оставался собой. Третье. Не кури, чтобы не вредить пищеварению”.

Трюизмом будет повторить вслед за многими, что начавшаяся мировая война не оправдала ничьих надежд, более того, вызвала всеобщее разочарование. Она протекала “не по правилам”. Нужно ли было вкладывать столько в пушки и линкоры, чтобы мины, колючая проволока и пулемет остановили самые доблестные войска в мире? Для Черчилля эта война, такая непохожая на недавние стремительные балканские войны, была особенно обескураживающей. В мире, где побеждала наука, обстоятельность, методичность, выдержка, его энергия, фантазия и порыв не находили выхода. Он начинает метаться и эта живая неуспокоенность все больше раздражает и без того сбитых с толку политиков и стратегов. Парадокс, но он даже в мемуарах не акцентирует то, что явилось его главным достижением - успешный десант британского экспедиционного корпуса, создание сплошной линии обороны от немцев на Западе.