Уинстон Черчилль

В марте 1935 года Черчиллю предложили принять участие в создании фильма про покорение воздуха. Писать сценарий не требовалось. Нужно было лишь дать предложения. Изучив внимательно текст, Черчилль сделал несколько замечаний, наиболее интересные из которых приходились на концовку фильма. По его мнению, в фильме отсутствовали «надежда» и «моральный урок». Человек одержал победу над природой, обрел новые знания и овладел новыми навыками. Но достоин ли он их? — спрашивал наш герой. Если нет, тогда эти открытия могут привести к «разрушению цивилизации», «лишению всего того, за что человечество боролось на протяжении стольких веков: свободы, верховенства закона и мира». По его словам, «до тех пор, пока мы не станем достойными использования орудий науки, они угрожают нам уничтожением». Поэтому он советовал в конце фильма показать будущее с его «надеждами и страхами», в котором человечеству придется ответить на главный вопрос: чем является авиация — «благословением или проклятием», готово ли человечество добродетельно распорядиться новым открытием? В этом эпизоде проявился не только морализм, который пропитывал все творчество Черчилля, но и его амбивалентное отношение к науке, как к могучей силе, способной одновременно улучшить и разрушить человеческую жизнь. Так же как и в случае с «Правлением Георга V», фильм про авиацию не был снят. Черчилль смог развить свои тезисы в статье «Влияние воздушного транспорта на цивилизацию», которая вышла в мае 1938 года в News of the World.

По его мнению, от воздухоплавания было только две пользы: защита урожая путем распыления с воздуха фунгицидов и тушение лесных пожаров. Что касается остальных применений авиации, лично он не думал, что «государства стали лучше управляться, после того как человек научился летать». Он считал «заблуждением», что быстрое перемещение с места на место «смогло сделать людей счастливее и мудрее». А как же путешествия? Перемещения в пространстве стали, разумеется, быстрее, но менее насыщенны и интересны. Совершая перелет, отмечал Черчилль, «путешественник не увидит ничего, кроме раскинувшейся под ним плоской карты местности», а приземлившись, он обнаружит, что все аэродромы «по большей части похожи друг на друга». Он также прошелся по «современным, богатым, непоседливым туристам», которые «праздно осматривают памятники и города, сверяясь с путеводителем», «редко смотрят даже на поверхность явлений и никогда не заглядывают внутрь»

[232]

.

Третий сценарий был посвящен личности Лоуренса Аравийского. Идея снять фильм по его книге «Семь столпов мудрости» появилась еще при жизни автора в 1934 году. Сам Лоуренс отказался от участия в проекте, поэтому к нему вернулись только после его гибели. В конце 1936 года Джон Саундерс (1897–1940) написал сценарий. Для исполнения главной роли были приглашены сначала Вальтер Хад (1897–1963), затем Лесли Ховард (1893–1943). Также рассматривались Джон Клементс (1910–1988), Клиффорд Эванс (1912–1985), Фридрих Роберт Дона (1905–1958), Лоуренс Оливье (1907–1989) и Кэри Грант (1904–1986). Ни один из них в итоге главную роль так и не получил. В 1937 году Майлс Мэллесон (1888–1969) написал новый сценарий. Обсуждая детали с Лесли Ховардом, он узнал от актера, что при работе над образом Лоуренса ему значительно помог Черчилль. Так возникла идея привлечь известного политика на роль исторического консультанта. Черчилль дал ряд стилистических правок, а также предложил более эффектно использовать пиротехнику. Например, при взрыве состава поезда лучше было взорвать каждый вагон по-особому, а при монтаже — чередовать различные планы. Также Черчилль просил добавить еще больше бесконечной пустыни и палящего солнца, которые он называл «самыми сильными впечатлениями после прочтения „Семи столпов мудрости“». Не исключено, что сказывался также его собственный опыт Суданской кампании. В отличие от других проектов на этот раз фильм будет снят и даже вызовет фурор в киноиндустрии, получив семь премий «Оскар», четыре — «Золотой глобус» и четыре — BAFTA. Но произойдет это спустя 25 лет и с совершенно иной командой фильм-мейкеров. Из первоначальных задумок останется только одна — в картине про Лоуренса Аравийского не будет ни одного женского персонажа[233].