Уинстон Черчилль

За изменением подхода последовали кадровые назначения. В конце февраля 1942 года главой Бомбардировочного командования ВВС был назначен маршал авиации Артур Харрис (1892–1984), вошедший в историю как Бомбардировщик Харрис или Мясник Харрис. В конце марта Королевские ВВС предали огню портовый Любек, затем через месяц сровняли с землей Росток, а еще через месяц масштабные разрушения силами более тысячи бомбардировщиков были нанесены Кёльну. Дальше — больше. За первые десять месяцев 1944 года на Германию благодаря совместным действиям англо-американцев было сброшено четверть миллиона тонн бомб, что в два раза превышало аналогичный показатель за период с 1939 по 1944 год. К концу войны союзники удвоили свои усилия, сбросив полмиллиона тонн бомб. Просматривая в июне 1943 года кинохроники бомбардировок Рура, Черчилль воскликнул: «Мы что, звери?! Не слишком ли далеко мы зашли?» Но каких-то конкретных указаний ослабить или умерить бомбардировки не последовало. Более того, Черчилль всегда поддерживал Харриса, который имел на него прямой выход (в отличие от любого армейского или флотского командующего) и часто этим пользовался, оказывая ощутимое влияние на премьер-министра. Немного индифферентная реакция Черчилля на бомбардировки объяснялась еще и тем, что изменение подхода с отказом от поражения отдельных объектов совпало с переключением нашего героя на выстраивание отношений с союзниками и потерей интереса к бомбардировочной теме. Хотя иногда он пытался выказывать свою обеспокоенность, как, например, в записке Порталу и Исмею от 28 марта (и 1 апреля) 1945 года: «На мой взгляд, настал момент, когда вопрос бомбардировки немецких городов исключительно ради наведения ужаса должен быть пересмотрен», но каких-либо корректирующих действий за этими словами, как правило, не следовало. Да и беспокойство это было вызвано не столько состраданием к немцам, сколько пониманием того, что полностью разрушенные территории могут оказаться бесполезными для победителей[350]

.

В отличие от упомянутых выше апологетов военной авиации Дуэ, Митчелла и Геринга, считавших, что бомбардировок достаточно, чтобы принудить противника к капитуляции, Черчилль никогда не забывал о роли морских и сухопутных операций. Если с ВМФ, отвечавшим за блокаду, морские перевозки и переброску войск, все было более-менее понятно, то ограниченные возможности сухопутных сил внушали премьеру большие опасения. В спешке покинувшая Европейский континент британская армия была неспособна сокрушить вермахт в Германии. Но и оставлять все силы на острове в ожидании вторжения Черчилль тоже не хотел. Он решил задействовать войска Содружества наций (помимо британских к ним относились также подразделения доминионов) против Италии, которая угрожала британским интересам в Северной и Восточной Африке, а также на Среднем Востоке. По сути, он вновь обратился к периферийной стратегии, нанося удар по более слабому противнику. У такой стратегии и в годы Первой мировой войны было много противников, считавших, что для победы необходимо бить в первую очередь немцев. Были у нее противники и в новом конфликте. Но Черчилль исходил из ограниченности ресурсов, а также необходимости решения имперских задач с защитой Суэца и возвращением контроля над Средиземноморьем. Британский премьер и дальше будет благоволить Средиземноморскому региону, сформировав о себе устойчивое мнение, как об эгоистичном империалисте, пекущемся исключительно об интересах империи.