Уинстон Черчилль

Вторая проблема была связана с ограничениями в использовании официальных документов. Согласно принятым правительством Черчилля правилам (23 мая 1945 года), уходя в отставку, министры могли взять с собой все государственные бумаги, составленные ими лично, но их цитирование и обнародование без разрешения правительства запрещалось. Таким образом, Черчилль с его 68 томами документов, собранными секретарями и посвященными каждому месяцу войны, а также 600 массивными папками, оставшимися на хранении в подвале здания секретариата кабмина, оказался в заложниках нового премьер-министра Эттли и секретаря кабинета Эдуарда Бриджеса. В мае 1946 года был подготовлен проект новой редакции правил, разрешавший цитирование правительственных бумаг «только в исключительных случаях». Не дожидаясь утверждения этой редакции, Черчилль провел предметную беседу с Бриджесом, а также направил развернутое послание Эттли, в котором сообщил о своей поддержке изменений, считая при этом целесообразным предоставить исключительные права лицам, занимавшим должность премьер-министра. Аргументируя свою позицию, он объяснял, что, неся основную ответственность за принимаемые решения, они должны иметь возможность «объяснять и защищать» свои поступки после отставки. Сославшись на недружелюбные публикации Батчера и Ингерсолла, в качестве вишенки на торте Черчилль добавил, что использование документов с демонстрацией, как и почему принимались решения, «определенно вызовет симпатии к нашей стране». Через несколько месяцев Черчилль развил последний тезис, сказав Бриджесу, что планирует написать «британскую военную историю», опираясь на «собственные тексты» военного периода. «Мне кажется, я имею право на цитирование правительственных бумаг, если я решил рассказать свою версию событий, — считал экс-премьер. — К тому же подобное описание в интересах нашей страны, и, возможно, я единственный человек, кто способен это сделать». При этом Черчилль не возражал против согласования текстов с правительством Его Величества. Бриджес с пониманием отнесся к поступившему обращению. В своем ходатайстве Эттли он отметил, что «мистер Черчилль выразил готовность сотрудничать с правительством, чтобы избежать в своей книге огласки фактов, которые могут навредить общественному мнению». В начале октября предложения Черчилля были рассмотрены на заседании правительства и получили одобрение. «Я и все мои коллеги в секретариате Кабинета министров всегда готовы оказать вам любую помощь по вопросам, связанным с этими документами», — заявил Бриджес. Этой же политики будет придерживаться его преемник Норман Брук, который в августе 1947 года признал, что секретариат должен оказывать «повсеместную поддержку и помощь мистеру Черчиллю»[440].

Третья проблема касалась обязательств перед издателями. Правами на новые произведения Черчилля владело издательство Macmillan. Одновременно у политика были договоренности написать после войны книгу об истории Европы с момента Октябрьской социалистической революции для издательства Harrap & Co. Ltd.

С Макмилланами все оказалось просто. Играя на политических амбициях одного из управляющих издательства — Гарольда Макмиллана, Черчилль без проблем добился расторжения договора в одностороннем порядке. Вальтер Харрап (1894–1967), напротив, не желая упускать знаменитого автора, решил побороться за свои права. Но и его сопротивление было недолгим. После нескольких нелицеприятных фраз Черчилля в его адрес он ретировался, заметив, что «с нашей стороны было бы некрасиво, вне зависимости от того, правы мы или нет, судиться с человеком, которому каждый из нас стольким обязан». Для издания нового произведения на территории Британии и Содружества наций Черчилль выбрал Cassell & Co. Ltd. Относительно публикации в США, не желая делиться своими гонорарами с литературными агентами, Черчилль обратился для проведения переговоров с американскими издателями к Камроузу и Эмери Ривзу. В результате пятинедельных консультаций им удалось договориться с владельцем

Life Генри Люсом (1898–1967) о продаже прав на публикацию фрагментов нового произведения в американских газетах за 1,15 млн долларов, а также на книжный формат с издательством Houghton Mifflin Co.

за 250 тыс. долларов. Учитывая договоры в Британии и Содружестве наций, принесшие автору 2,23 млн долларов, а также многочисленные переиздания и переводы, новый труд позволил нашему герою больше не думать о деньгах. «У меня такое ощущение, что я не книгу пишу, а делаю себе состояние», — заметит он в конце 1940-х и будет полностью прав[441].