Уинстон Черчилль

В июне 1954 года британский премьер в очередной раз посетил США. И снова неудачно. Даллес сломал оливковую ветвь Черчилля, высказавшись как против саммита с руководством СССР, так и против поездки в Москву главы британского правительства. Если же этот визит все-таки состоится, предупредил госсекретарь, общественность будет проинформирована, что ни заявления, ни действия британского премьера не являются отражением американской внешней политики. На обратном пути Черчиллю пришлось выдержать бой с Иденом относительно отправки В. М. Молотову телеграммы с предложением о встрече. Иден был категорически против, обращая также внимание, что неправильно отправлять подобные послания без обсуждения с Кабинетом. Договорились телеграмму направить, но Черчилль должен был уведомить членов правительства о своем решении, а глава Форин-офиса в свою очередь поддержит его, сообщив о своем согласии с текстом сообщения. Но Черчилль забыл (или сознательно не стал) информировать Кабинет, что привело к очередному обострению с Иденом, когда это обнаружилось[480]

.

К моменту описываемых событий Черчилль уже как два с половиной года возглавлял правительство. Но несмотря на все его потуги, ему так и не удалось добиться реализации своих внешнеполитических предложений. В обычной ситуации подобная неспособность добиться поставленной цели (либо выбор неправильной цели, с какой стороны посмотреть) могла не представлять критической угрозы для положения премьера. Но в случае с Черчиллем — пожилым и больным политиком — отсутствие результатов было тревожным симптомом, которое могло стоить ему поста. Во-первых, многие были изначально уверены, что пребывание Черчилля на посту премьера ограничится символическим сроком с передачей полномочий Идену. Он взял реванш за поражение 1945 года, вернул тори к власти и теперь мог спокойно уйти в отставку. Во-вторых, физическое состояние Черчилля, даже до инсульта в июне 1953 года, оставляло желать лучшего, не позволяя ему в полной мере погружаться во все детали и полностью исполнять возложенные на него обязанности. Все сильнее у него начала проявляться глухота, что делало общение с ним затруднительным. Не говоря уже о том, что иногда его безучастное выражение лица в результате снижения слуха могло приниматься за признак старческого слабоумия. Наконец, он оказался неспособен проявлять былую активность. После смены правительства в 1945 году обслуживающий персонал Даунинг-стрит сохранил красные стикеры с надписью «Сделать сегодня», которые Черчилль активно использовал в годы войны, наклеивая на документы со своей резолюцией. Сразу же после его возвращения эти стикеры были положены на стол, за которым проходили заседания Кабинета министров. Примечательно, что они пролежат на этом месте весь период премьерства и останутся нетронутыми. В довершение быстрой утомляемости у Черчилля стала проявляться банальная лень. Вместо утомительной работы с документами он стал все больше времени уделять чтению исторических и приключенческих романов. «Я могу заставить себя сделать все что угодно, отсутствие желания — вот что беспокоит меня больше всего», — жаловался он личному врачу. Черчилль понимал, что станет жертвой очередного удара, и относился к этому стоически. «Новый инсульт решит все проблемы», — не без доли бравады заключал он. При этом он не изменял своим вкусам, все также питая слабость к сигарному дыму, изысканной еде и благородным спиртным напиткам. В-третьих, Черчилль банально устарел. Как выразился Джон Колвилл, то, что в 1940 году было «чудом», в 1955-м превратилось в «мелодраму». Мир продолжал стремительно нестись вперед, оставляя даже такого пассионария, как Черчилль, в прошлом[481]

.